Тропа Исполинов

— Ну, слушайте.

"— Во мгле, среди звёзд и ночных ветров, одиноко ведёт жизнь Ночной Воин. И подвластны ему Звёзды, что определяют жизни и судьбы людей, и подвластны ему миры. Но не видит он Солнца, ибо навек устремился к Звездам, и голубоватый отсвет на латах его.

И нет на земле никого богаче этого существа, и нет опытней в боевом искусстве. Он зовёт сражаться всякого, кого встретит в бесконечном ночном дозоре, и горе путнику, что не владеет мечом. Если же какой великий рыцарь случайно одержит победу, то в знак её Воин перед смертью своей дарует победителю священный амулет из камня — круг, в котором отверстие.

И вешает тот талисман на шею победитель — чтобы, в свою очередь, превратиться в Ночного Воина.

Ибо начинает он понимать весь тайный смысл сочетания Звёзд, и понимает во всем смысл и истину, и его разум мутится. Ни один из победителей Ночного Воина не избежал этой участи, потому как только дано бывает ему осознать всё своё могущество и богатство, то не выдерживает разум и слепая жадность отныне руководит поступками.

О человек! Пусть ты разумен и силён, но остерегайся получать всё сразу, не пройдя длинного и трудного пути, что и есть Истинное Посвящение…

— И сумел избежать той беды лишь один. И была это женщина-великанша по имени Удана. Женщина, она сама по себе кладезь великой вселенской мудрости, и никто и ничто на свете не сравнится с нею в умении постигать и применять знания, ибо она есть Великая Устроительница Истина. Примерила Удана этот амулет, посмеялась, поплакала, да и повесила обратно на шею Воину:

— Ах, не нужен он мне! Я и сама такая!

— И вообще. Как может мужчина, даже если меня победит, превратиться в меня?

— И ещё неизвестно, победил ли он…"

Легкий вечерний бриз потянул с моря. Дым костра лёг на землю и длинным сизым хвостом дотянулся до Тинча. Не переставая читать, он досадливо поморщился, протянул ладонь и повёл ею справа налево. Дым послушно отодвинулся, но при этом попал в глаза Йонаса. Йонас чихнул и тоже повёл ладонью. Теперь дым пошёл в лицо Кайсти, которая, небрежно отмахнувшись, отправила столбик дыма на противоположную сторону. Так они, шутя, передавали дым по кругу, пока строгая темноволосая девочка по имени Арна — та самая, что была похожа на Айхо, — воздев руки и нахмурясь, не направила его отвесно вверх, к звездам.

— А что это там за звёздочка такая? — спросила Кайсти.

— Которая? — придвигаясь к ней, спросил Тиргон Бычье Сердце.

— Вон эта. Летит.

— Бегущая? — спросил Тинч. И учёным тоном объяснил:

— Происхождение неизвестно. Иногда их наблюдают по две или даже три. В иные времена они пропадают, совсем и надолго. Зато, когда начинают летать каждую ночь… это к большим переменам.

— Это плохо? — спросила Арна.

— Отец рассказывал, что в ночь, когда я родился, над городом тоже летала такая…

— Значит, — подытожил Таргрек, — это та звезда, с которой ты когда-то пришёл на Землю. А может быть, и все мы пришли на Землю именно с нее.

— Вы, — продолжал он загадочные речи, — за это время обучились многому из того, что должно пригодиться впоследствии. Это правильно. Вполне может получиться так, что этот вечер — последний, когда мы все вместе.

— Не понял, — забеспокоился Тиргон, — Ты уходишь?

— Зато остаётесь вы… Как вам жить далее — решите сами.

— Уйти… это так необходимо? — спросила Кайсти.

— Это неизбежно.

Таргрек распахнул полы плаща, накрывая ими тех, кто находился от него слева и справа.

— Забирайтесь.

И тотчас под крылья к нему слетелись все, за исключением Тинча, который остался сидеть на своём месте — глаза в глаза с Отшельником.

И снова что-то неощутимо и странно знакомое почудилось Тинчу в его насмешливом взгляде. На какой-то миг ему показалось, что он глядит в зеркало, и в зеркало даже не этой, а будущей жизни…

— Ты вернёшься? — спросила Арна.

— А я никуда не денусь! Так же, как ни один человек не может просто, так, раз-два — и исчезнуть из этой Вселенной.

— Знайте, — продолжал Таргрек, — что все, кто когда-то рождался и умирал, равно как и те, кто будет рожден и умрёт, на самом деле живут в одном мире. Живут вместе. Каким бы ни был человек, его дела, слова и мысли невидимые оставляют следы, что протягиваются далеко, как в неизмеримо огромное будущее, так и в неизмеримо огромное прошлое. Ибо приход его, как приход Посланника, всегда предопределен, и мир готовится к этому.

— Не знаю, это что-то сложное… — замотал головой Тиргон.

— Ты хочешь сказать, что каждый человек и есть тот самый Посланник, о котором говорят в церкви? — спросила Арна.

— Неизбежно, — ответил Таргрек.

— И тогда… исполнив роль здесь, мы уходим в иные миры?

— О великая волшебница, ты как всегда права… — шутливо отозвался он и продолжал: