Тропа к Чехову

Шаликов Кирилл Петрович, коллежский асессор, «существо пьяное, узкое и злое, с большой стриженой головой и с жирными отвислыми губами» («Муж», 1886).

Шамохин Иван Ильич, 28 лет, москвич, помещик, «довольно красивый, с круглою бородкой… человек нервный, чуткий», разоренный Ариадной. «Надо воспитывать женщину так, чтобы она умела, подобно мужчине, сознавать свою неправоту, а то она, по ее мнению, всегда права» («Ариадна», 1895).

Шампунь Альфонс Людовикович, француз, бывший когда-то гувернером у детей Камышева, «чистенький, гладко выбритый старик» («На чужбине», 1885).

Шамраев Илья Афанасьевич, поручик в отставке, управляющий имением Сорина, брат Аркадиной. «Высокоуважаемая! Извините, я благоговею перед вашим талантом, готов отдать за вас десять лет жизни, но лошадей я вам не могу дать!» («Чайка», 1896).

Шамраева Мария Ильинична, в замужестве Медведенко, всегда в черном («…Это траур по моей жизни. Я несчастна»), безнадежно влюблена в Треплева («Чайка», 1896).

Шамраева Полина Андреевна, жена управляющего, подруга Дорна. «Евгений, дорогой, ненаглядный, возьмите меня к себе… Время наше уходит, мы уже не молоды, и хоть бы в конце жизни нам не прятаться, не лгать…» («Чайка», 1896).

Шарамыкин, статский советник, «пожилой господин с седыми чиновничьими бакенами и с кроткими голубыми глазами» («Живая хронология», 1885).

Шарамыкин Ваня, 5 лет, сын вице-губернатора Лопнева, «бравого мужчины лет 40» («Живая хронология», 1885).

Шарамыкин

Коля, 7 лет, сын турецкого офицера («Живая хронология», 1885).

Шарамыкина Анна Павловна, жена статского советника, «председательница местного дамского комитета, живая и пикантная дамочка лет тридцати с хвостиком». «Ее черные бойкие глазки бегают сквозь пенсне по страницам французского романа. Под романом лежит растрепанный комитетский отчет за прошлый год» («Живая хронология», 1885).

Шарамыкина Надя, 12 лет, дочь лирического тенора Прилипчина («Живая хронология», 1885).

Шарамыкина Нина, 9 лет, дочь итальянского трагического актера Луиджи Эрнесто де Руджиеро («Живая хронология», 1885).

Шарлотта Ивановна, гувернантка. «У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет, и мне все кажется, что я молоденькая. Когда я была маленькой девочкой, то мой отец и мамаша ездили по ярмаркам и давали представления, очень хорошие. А я прыгала salto-mortale и разные штучки. И когда папаша и мамаша умерли, меня взяла к себе одна немецкая госпожа и стала меня учить. Хорошо. Я выросла, потом пошла в гувернантки. А откуда я и кто я – не знаю…» (

«Вишневый сад», 1904).

Шахкес Моисей Ильич, лудильщик, дирижер еврейского оркестра, «бравший себе больше половины дохода» («Скрипка Ротшильда», 1894).

Шебалдин, «директор городского кредитного общества, славившийся своей любовью к литературе и сценическому искусству». «Звали его в городе мумией, так как он был высок, тощ, жилист и имел всегда торжественное выражение лица и тусклые неподвижные глаза. Сценическое искусство он любил так искренно, что даже брил себе усы и бороду, а это еще больше делало его похожим на мумию» («Учитель словесности», 1894).

Шелестов, владелец дома и фермы, отец Манюси. «Буду говорить с вами не как отец, а как джентльмен с джентльменом. Скажите, пожалуйста, что вам за охота так рано жениться? Это только мужики женятся рано, но там, известно, хамство, а вы-то с чего? Что за удовольствие в такие молодые годы надевать на себя кандалы?» («Учитель словесности», 1894).

Шелестова Мария, Манюся, невеста, потом жена Никитина, младшая дочь Шелестовых. «Он взглянул на ее шею, полные плечи и грудь и вспомнил слово, которое когда-то в церкви сказал бригадный генерал: розан» («Учитель словесности», 1894).

Шестикрылов Петр Сергеич, мировой судья. «Человек он добрый, образованный, услужливый такой, но… не годится! Не умеет по-настоящему судить» («Интеллигентное бревно», 1885).

Шипучин Андрей Андреевич, «председатель правления N-ского Общества взаимного кредита, нестарый человек, с моноклем» («Юбилей», 1891).

Шипучина Татьяна Алексеевна, жена председателя правления, 25 лет. «Кланяются тебе мама и Катя. Василий Андреич велел тебя поцеловать. (Целует.) Тетя прислала тебе банку варенья, и все сердятся, что ты не пишешь. Зина велела тебя поцеловать. (Целует.)» («Юбилей», 1891).