Тропа обреченных

— Какая же вы служба безопасности без необходимой информации? Жогу-то мы уже похоронили.

— Врешь! — дернулся Шмель.

Киричук раскрыл специально взятую папочку, вынул из конверта фотографии, протянул арестованному.

— Опознайте, кстати, третьим. Товарищ Баринов! Оформите протоколом, — предложил он.

Шмель живо перебрал фотографии, ответил коротко:

— Он!

— Кто — он? — захотел уточнения следователь.

— Остап Жога! Главный у нас по пропаганде.

Киричук любил и умел задать вовремя нужный вопрос, а тут ему наудачу вспомнилась оброненная арестованным Ложкой коротенькая фраза: «Лихо работает», и он без особой надежды спросил:

— А что знает эсбист Шмель о женщине, которая в Луцке «лихо работает»?

— Артистка, что ли? Мне сообщили, что вы ее засекли на рынке… Она тут, что ли, сидит?

— Да нет, карасей ловит, — сам не зная почему, не подтвердил Киричук.

— Знаем мы, как ловите, мои люди получше видят.

— Болтаете больше. Врут вам «лихо работающие», — сердито бросил Киричук, решительно поднявшись и предложив следователю: — Продолжайте, Александр Федорович, допрос.

Не заходя к себе, Киричук направился в кабинет к Веснику.

— Иван Николаевич! — Киричук взял чистый листок бумаги, написал на нем адрес Марии Сорочинской и придвинул его майору. — Срочно поинтересуйтесь этой особой, завтра она вызвана к десяти утра к следователю в горотдел милиции.

…В эту самую минуту Мария с мужем вышли из дома, направились по плохо освещенным улицам к хате Сморчка — Яшки Бибы, где должен был на время укрыться Микола Сорочинский. Он не хотел скрываться. Настояла жена. Тот звал уйти вместе, она возразила:

— Если Шурка возьмется продавать нас, то начнет с тебя… после Сороки. А Петра он, видать, заложил в протокол. Почему вызывают повесткой меня, а не тебя? Ты же с сапожником дело имел. Как думаешь?

— Продал он Петра, а за ним — тебя, помнишь, что брательник напоследок ляпнул: постращал Шурку тобой. Вот он и выложил следователю… Боязно мне за тебя, Маша. Давай вместе уйдем.

— Я выкручусь, а ты ступай, — обняла она мужа и поцеловала. — Яшка укроет тебя, надежно спровадит неподалеку, чтобы связь могла держать с тобой. Есть у меня больно секретная точка для этого, она для важной или крайней связи с Хмурым. Да ведь ты не чужой. Ни единой душе, смотри, об этом. Придешь в Порфирьевку к бабе Ваське, ну Василисе. Она знает о тебе. Скажешь: «Я от племянницы, нет ли чего мужу от племянницы?» Дважды ты должен повторить слово «племянница». Утихнет, вернешься домой. Нет, сообщу.

— Как сообщишь? Посадят если…

— Костя отнесет мои вести к бабе Ваське. И с Хиврей передам. Тут не твоя забота. Скажи Сморчку, пусть не забывает вечером брать в ошейнике у Хиври мои записки. Если сам уйдешь от Яшки, скажи ему куда. Мало ли что… Ну, ступай. С богом!

Под стук колес Угара скоро в вагоне начало клонить ко сну. Не говоря ни слова, он залез на третью полку, и вскоре весь вагон огласился его рычащим храпом.

«Вконец уморился мужичок», — подумал Чурин, удовлетворяясь тем, что с выспавшимся человеком будет приятнее и полезнее иметь дело. Ехать было недалеко, до полуночи поезд приходил в Луцк, откуда Угар просил отправить его на хутор к сестре, где у него скрыт подготовленный план схронов Торчинского района. Одно это торопило Чурина в Луцк. И еще порадовали слова, высказанные Лукой: «Ездили мы с тобой вместе, а в другом мире побывал я один, с меня и этого вот так хватит. — И он провел пальцем по верхней губе. — И ты молодец, Анатолий Яковлевич, без оглядки говорил, понятно. Надежные вы мужики, расположение мое к вам стало больше».

Чурину не спалось. Он вспоминал все перипетии минувшего дня, размышлял о поковерканной судьбе Угара.

Пробудился Лука возле самого Луцка. Пощупав усы и удовлетворясь, что «сидят» они нормально, он тяжело спрыгнул вниз, нечаянно задев дремавшую женщину.

— Ой, боров, да куда же ты на голову… чтоб тебе лихо было, — заохала пассажирка, отпрянув к стене.

Ожидая ответного взрыва, Чурин готов был сдержать Луку, решив выйти с ним в тамбур. Но Угар поразил его неожиданной нежностью.

— Ой, голуба милая, не сердись, будь ласка, сорвался, шею чуть не свернул, — дозволенно гладил женщину по плечу Лука, успев подмигнуть Чурину: дескать, не волнуйся, скандала не будет.

«Артист!» — подумал Чурин и понимающе улыбнулся Угару.

Киричук никак не ожидал к исходу суток телефонного звонка от Чурина, да еще из Луцка. Но тревога его тут же исчезла, когда он узнал, что съездил Анатолий Яковлевич нормально, задерживаться необходимости не возникло, потому и вернулись, а теперь появилась нужда срочно повидаться с Василием Васильевичем. Угар просит отвезти его на хутор к сестре за важным документом для чекистов.

Киричук ответил:

— Ждите при въезде на вокзальную площадь, рядом с газетным киоском, сейчас буду.

Он приехал через несколько минут — до вокзала от управления рукой подать. Шофер живо развернулся и погнал машину по свободной дороге в сторону Торчина. Неподалеку там и хутор Пеньки. Ночь стояла темная, ветреная, пахло грозой.