Тропами Яношика

На противоположной стороне глубокого ущелья, как ящерица по уступам скалы, пробирался чуть видный отсюда товарный эшелон.

— Через какое время он будет здесь? — спросил Мыльников.

— Часа через два, — не задумываясь, ответил Ежо.

— Так долго?

— Там два серпантина. А, главное, тут все время на подъем.

Мыльников посмотрел на часы.

— Сколько нам надо еще на спуск к дороге?

— Минут десять, — ответил Ежо.

— Думаю, успеем разделаться с патрулями и заминировать дорогу.

Комиссар взял у Владо бинокль, чтобы лучше рассмотреть поезд.

Передние пульмановские вагоны были запломбированы. В середине состава шло два рефрижератора. В конце — платформы, на которых, прикрытые брезентом, стояли по всей вероятности орудия, так как в тамбурах сидели немецкие солдаты — орудийный расчет.

— Владо, как вы думаете, что в рефрижераторах? — задал вопрос Мыльников командиру отряда.

— Известно, что. На фронт — продукты, а с фронта — гробы с высшим комсоставом.

— Пускать в пропасть два вагона с продуктами это не по-хозяйски, — возвращая бинокль Владо, сказал комиссар.

— Да, они нам сейчас очень пригодились бы, — вздохнул тот. — Но как их взять?

— Устроим немцам «мышеловку»: обвал впереди поезда и сзади.

— А как быть с патрулем?

— Его можно даже не трогать. Пошлем одну группу вперед, другую — вон к той скале. Тут и взрывчатки много не потребуется, чтобы обрушить такую скалу на железную дорогу.

Первую группу минеров повел Николай Прибура, с другой пошли Мыльников и Владо. Основная же часть отряда была оставлена здесь, на месте, и расположилась под буками.

Мыльников и Владо с двумя минерами и пятью бойцами охраны стали спускаться вниз по горе, где все меньше попадалось деревьев, за которые можно было держаться. Наконец Ежо подал знак остановиться, а сам стал пробираться от камня к камню, останавливаясь и замирая каждый раз, когда из-под ног осыпались галька и песок.

Вот за выступом скалы послышался говор. По ритму речи партизаны поняли, что сошлись два солдата, патрулирующие дорогу, и болтают о том, о сем.

Голоса их постепенно удалялись.

— Райское житье у ваших минеров, — вполголоса поделился Мыльников с Владо. — Вот сейчас, даже если нас заметит патруль, что он может сделать? Скроемся за скалой и уйдем или, наоборот, забросаем его гранатами. А украинским минерам приходилось туго. Особенно в степи, где патруль видит до самого горизонта…

— Разве в степи удавалось подрывать поезда? — удивился Владо.

— Не меньше, чем в лесу. Да хорошо еще, если в одну ночь управишься. А то, бывало, дневали, зарывшись в снегу метрах в ста от железной дороги. Самому приходилось так дважды в овражке сидеть. Спасал снегопад…

Ежо поднял руку, предупреждая о близости дороги.

Мыльников и Владо остановились за выступом скалы. А Ежо повел минеров к другой скале, которую предстояло заминировать и обрушить перед идущим поездом.

Для Мыльникова эта вылазка ничем не отличалась от учебной — никакой опасности. Местные же партизаны нервничали, потому что впервые имели дело со сложной миной. Переживал за них и сам Владо. Он попросил разрешения комиссара пойти к минерам.

Взрыв раздался тогда, когда паровоз, казалось, уже миновал скалу, за которой следили десятки партизанских глаз. Сначала минеры думали, что не только дорога, но и паровоз завален. Но вот все ущелье огласил тревожный гудок, и паровоз стал надсадно пыхтеть, видимо, катил назад: значит, уцелел. Тогда по знаку Мыльникова один из бойцов дал зеленую ракету в ту сторону, куда ушел со своей группой Николай Прибура.

В ту же минуту раздался второй взрыв. Видно, минеры не пожалели взрывчатки…

Теперь поезд не мог уйти ни вперед, ни назад.

— Вот это у украинских партизан и называлось «мышеловкой», — пояснил Мыльников Владо. — Только там долго возиться было невозможно. Сразу пришлют помощь.

— Да и тут небезопасно. — Владо огляделся. — А днем, так и авиация подоспела бы.

— Пошлите по группе минеров еще на километр-два вниз и вверх. Пусть устроят такие же завалы. Вдруг им придет помощь на ночь глядя? А остальные пускай займутся эшелоном. Пока светло, разделаемся с охраной поезда. Провести эту операцию надо так чисто, чтобы сохранить своих бойцов всех до одного.

Попавшие в «мышеловку» немцы, ехавшие на поезде и патрулировавшие дорогу, поняли безвыходность своего положения. После короткого боя, в котором не видели своего противника, они стали сдаваться. Их парламентер с куском белой марли на палке поднялся на скалу к партизанам и сообщил, что в живых осталось сорок человек, и они готовы на все условия, только бы им сохранили жизнь.

Догадка партизан подтвердилась — в рефрижераторах было продовольствие. На платформах зенитки. А в крытых вагонах боеприпасы.

— Вот видишь, — сказал Мыльников Владо, — какая польза была бы нам оттого, что все это добро полетело бы на дно ущелья?

— Возле Ружомберка партизаны-то подорвали поезд с продуктами, — вмешался один из бойцов, — так крестьяне до сих пор находят на дне ущелья банки с консервами.