Тропою тайн

В конце марта, солнечным утром, когда весь мир еще дремал под новым снежным одеялом, Кейт услышала звонок, которого ждала с тревогой и ужасом.

— Я еду в больницу, — с ошеломляющим спокойствием сообщила Скайлер. — Мама, прошу тебя, не волнуйся, времени еще уйма. Схватки только начались. А Микки пообещала ехать осторожно.

— Увидимся в больнице. — Кейт вскочила с постели. — Я оденусь и сразу же приеду. А папе позвоню по дороге — он в городе.

В лихорадочной спешке она приняла душ, натянула слаксы и черный кашемировый свитер с высоким воротником. Через несколько минут Кейт уже выводила свой «вольво» из гаража, молясь о том, чтобы машину не занесло или на пути не попался снежный занос. Она заставила себя ехать медленно, хотя ее сердце колотилось, а руки так сжимали руль, что вскоре онемели. В голове у Кейт крутился лозунг с плаката шестидесятых годов: «Сегодня последний день остатка твоей жизни».

Кейт вновь и вновь напоминала себе, что первые роды, как правило, длятся долго. Но при этом думала: «Я должна успеть вовремя».

Чтобы хотя бы увидеть — и может быть, взять на руки — своего внука, пока еще не слишком поздно.

В Нортфилдской больнице сестра провела Кейт в родильное отделение на пятом этаже. Кейт ожидала, что отдельная палата Скайлер окажется стерильной и полупустой, но, переступив порог, с приятным удивлением увидела ковер, кресло-качалку в углу и ярко-желтые стены с репродукциями картин Ренуара.

Скайлер в длинной тенниске лежала на боку, а Микки кругообразными движениями массировала ей поясницу. С волосами, собранными в конский хвост на затылке, в пушистых розовых носках, Скайлер выглядела совсем девчонкой, слишком юной, чтобы иметь ребенка. Сердце Кейт подпрыгнуло; она с трудом подавила желание пощупать лоб дочери, как делала, когда Скайлер была еще маленькой.

— Мама! — Скайлер улыбнулась.

— Я здесь, дорогая. Я могу чем-нибудь помочь? — Кейт отвела выбившуюся прядь волос со лба дочери, влажного и горячего.

Скайлер покачала головой.

— Микки обо всем позаботилась. Она не забыла захватить даже мой плейер, хотя вряд ли Брюс Спрингстин отвлечет меня… О-о-о, опять! — Скайлер обхватила руками огромный живот, поджала ноги, а ее лицо вдруг стало пунцовым.

Микки взглянула на Кейт со своей обычной бесшабашной усмешкой, но та сразу поняла: ей не по себе.

— Когда она принимала роды у лошадей, я часто твердила ей, что это отличная практика.

— О Господи! — Скайлер расслабилась и перекатилась на спину. — Именно так я и чувствую себя — будто рожаю першерона. — Ее лоб и верхняя губа покрылись мелкими капельками пота.

Кейт вытерла лоб дочери влажным полотенцем. Она видела, как страдальчески сжаты губы Скайлер, как потемнели круги у нее под глазами, и поняла, что дочь пугают не только роды.

«Она еще не знает, от чего отказывается…»

Кейт окунула полотенце в таз и устроилась на стуле у кровати.

— Скоро приедет папа, — сказала она. — Я с трудом дозвонилась ему, но он уже в пути.

— Хорошо. — Веки Скайлер затрепетали и опустились. — Просто я думала…

— О чем? — Кейт придвинулась ближе.

— Что Тони должен быть здесь, — пробормотала Скайлер, как в полусне. — Он просил меня позвонить, и я пообещала… Но теперь не знаю, стоит ли…

К горлу Кейт подкатил ком. Она никогда не видела Тони, но понимала, как он себя чувствует. Ему не позволили присутствовать при рождении его ребенка! Точно так же Скайлер отдалилась и от самой Кейт во время беременности. Какие бы чувства ни питал Тони к ее дочери, он должен знать, что роды начались.

А потом Кейт вдруг поразила мысль: даже если связь Тони со Скайлер случайна и непродолжительна, возможно, он мечтает о ребенке. Будь Тони здесь, он сумел бы убедить Скайлер изменить решение. Время еще есть.

«А потом шанс будет упущен. И ты ничего не сможешь поделать».

— Хочешь, я позвоню ему? — предложила Кейт.

Скайлер поморщилась:

— Да… нет… О Господи! — Ее лицо превратилось в маску боли.

Микки переглянулась с Кейт и произнесла одними губами: «Я сама позвоню», — а потом спросила:

— Ты потерпишь, если я отойду на минутку?

Едва Микки вышла, в палату заглянула врач Скайлер. Доктор Файрбо, молодая чернокожая женщина, по возрасту, как сочла Кейт, еще никак не могла быть выпускницей колледжа, не то что дипломированным специалистом. Ободряя и успокаивая пациентку, врач осмотрела ее.

— Шейка открыта на шесть сантиметров. Все происходит быстрее, чем обычно бывает при первых родах, — заявила она. — И ты держишься молодцом. А пульс ребенка ровный и сильный. Причин для беспокойства нет.

Сразу после ухода врача появился бледный и встревоженный Уилл.

— Все в порядке, папа, — заверила его измученная Скайлер, торопливо укрываясь простыней. — Это не так уж страшно. По крайней мере пока. Я справлюсь.

— Я бы не сумел, — пошутил Уилл, бледный с испуганно бегающим взглядом, то и дело устремлявшимся на дверь.

— Мама, уведи папу отсюда, — усмехнулась Скайлер. — Уложи его где-нибудь на диване. — И она поморщилась, чувствуя приближение очередной схватки.

Тут вернулась Микки с таинственным и замкнутым выражением лица.