Тропы вечных тем: проза поэта

В тени лежала ты нагая,И там, где грудь раздвоена,Порхала бабочка, мигая,И села на верхушку сна.О, как она затрепетала,Когда, склонившись, снял её!..— Отдай! — во сне ты прошептала. —

Ты взял чужое, не своё.

— А и в самом деле, что-то здесь, наверное, всё-таки связано с душой, до которой никому нельзя дотрагиваться.

— Говорят, Юрий Поликарпович, что многие ваши стихи напоминают полотна Сальвадора Дали.

— Не знаю, я с его творчеством не знаком.

— Одно высказывание Дали напоминает ваш подход к искусству: «Не бойся совершенства: тебе никогда не достичь его». А каких современных поэтов вы больше всего цените?

— Василия Казанцева и Николая Тряпкина. Есть ещё очень даровитый поэт из Галича Виктор Лапшин.

— А как вы относитесь к Бродскому?

— О Бродском могу сказать словами Солженицына: «Бродский — очень талантливый поэт, но… лексика его замкнута городским интеллигентским употреблением…».

— Вы признаёте в поэзии только народные истоки?

— Без народных корней поэзия для меня не существует.

1989

«ПОЭТ ДОЛЖЕН РОДИТЬСЯ ТОЛЬКО В ПРОВИНЦИИ»

(Беседу вёл Вячеслав Огрызко)

…«Душа верна неведомым пределам». Не знаю, как другие, но я считаю программным в этом сборнике стихотворение «Здравица», посвящённое В. Кожинову. Но вот эти строки:

В кольце врагов займёмся русским делом,Нас, может, двое, остальные — дым,

мне показалось, что они — от отчаяния. Сегодня нет недостатка в разглагольствованиях о судьбах России, необходимости её духовного возрождения, уверений в любви к русскому народу, но как доходит до конкретных дел, многих златоустов почему-то не видать. А как считает сам поэт? Юрий Поликарпович говорит:

— Это стихотворение ироническое. Оно написано без всякой задней мысли. Понятно, что речь идёт о «литературных» врагах. Вражда в писательской среде сейчас, к несчастью, приобрела небывалые масштабы и очень отвлекает талантливых людей от творчества. Я же говорю в стихотворении о необходимости спокойствия, предлагая своему герою не тратить попусту силы на ненужные споры, а заняться русским делом.

Нас действительно не так уж много. Почему «остальные — дым»? Дело в том, что у Кожинова много учеников, но большинство очень рано сгорело в этой борьбе. Потрясённый смертью одного из них, я однажды написал: «Он дым хватал от твоего огня». Вот в каком значении здесь использовано это сравнение.

— Вы пишете о русском деле. Но ещё недавно многие не рисковали даже употреблять само слово «русское», боясь тут же услышать упрёк в шовинизме. Вы не опасаетесь подобных обвинений?

— Честно говоря, я на это никогда не обращаю внимание. Возьмите пример Гоголя. У него сплошь и рядом мелькает слово «русское», и это ни у кого не вызывает мыслей о шовинизме. Почему же я должен думать о том, как будут расценивать мои слова со стороны.

— Название вашей книги «Душа верна неведомым пределам», надо полагать, не случайное, в нём, видимо, кроется и ваша позиция?

— Конечно. Это моё эстетическое кредо, если на то пошло. Да, есть пределы зримые, видимые, которые переступать нельзя, это опасно. Но есть пределы неведомые. Они обозначены некой высшей субстанцией, может быть Богом или нравственным законом.