Тропы вечных тем: проза поэта

— Дикторы… Новости можно и не слушать, если диктор не нравится или новости не интересны. Но ежедневно миллионы телезрителей получают убойную дозу рекламы. Эти корявые, тупые «ролики», где даже произношение и перевод не соответствуют нормальному русскому языку, не просто рассчитаны на недалёких людей, они просто призваны оболванить нормальных. Как насчёт элементарного уважения к потребителям? Или нас считают дикарями, готовыми потреблять что ни попадя?

— Ну, хорошо, есть задачи у литературы, есть многоуважаемая классика, которая уже читана-перечитана. А новые великие произведения? Или россиянин измельчал, талантов не народилось где-нибудь в «глубинке»?

— Если где-то кто-то и есть из «великих», то как, интересно, он попадёт на книжный прилавок, если далеко не умный, я бы даже сказал — тупой, бизнесмен никогда не будет его издавать. Он, предприниматель, примитивен, это от них, от примитивных, исходят вопли о «причислении киллера к лику святых». Так как же такой человек может признать если уж не собственное невежество, то по крайней мере существование мнения, отличного от его собственного? Вот вам их коммерческие вкусы: есть такая поэтесса Нина Краснова. Писала когда-то стихотворения «под частушки» — этакий народный стиль. Наступило «светлое рыночное настоящее», и Нина Краснова перешла, переступила через некую грань, и теперь с успехом издаются её частушки порнографического содержания. Наш народ — мастер на частушки, и на матерные в том числе, но от этих кого хочешь покоробит.

— А как же наша литература советского периода? Ни для кого не секрет, что «от настоящей литературы» писатели во всём мире не зарабатывают себе на хлеб насущный этой самой литературой. Или наше государство должно помогать им? Как быть с огромным штатом наших писателей, которых молодое поколение писателей «от коммерции» предлагает списать со счёта, памятуя рыночный принцип: каждый выкручивается как может?

— То есть писатели были нахлебниками на шее народа? Очень современный лозунг! А как же наши рыночные современники не догадались подсчитать те тиражи огромные, которые расходились за считанные дни! Тиражи таких писателей, как Распутин, к примеру? А прибавьте сюда всю классику! Или они наивно полагают, что наследники Александра Сергеевича Пушкина или Валентин Распутин собственной персоной получали, как на Западе, проценты с продажи? Гонорар — и можете писать дальше! А покойным и вовсе ничего не положено. Молодёжь у нас сейчас шустрая, пусть попробует посчитать, сколько родное государство заработало на книгоиздании. Я полагаю, что даже «содержание» Союза писателей — взносы не в счёт — не было обременительным для Советской власти. И уж если кого и грабили, то никак не читателей. Что же касается вопроса об отправке писателей на свалку, тех, которые издавались в советское время, то с этим, пожалуй, придётся повременить. Перечитайте «Поднятую целину» Шолохова, за которую его критики бранили. У нас сейчас что-то вроде второго дыхания, нового взгляда на классическую литературу времён от культа личности до застоя. Все эти произведения получили второе рождение. Они и выглядят, и читаются по-другому. А что до «производственных» романов, то их сама жизнь давно уже отправила на свалку, причём немедленно по выходе в свет.

Вот вам вполне современный пример: Валентину Распутину была вручена премия Пенне. В рассмотрении работ, представленных на соискание премии, участвовали не только признанные писатели, но огромное количество людей всевозможных профессий, не только старшее поколение, но — что очень показательно — студенты. И рассматривались не только классические произведения, а все подряд. А какое было признано лучшим? Или это не является исследованием рынка? Для итальянцев, которые учредили эту премию, видимо, является. Для наших «воротил» — нет. По крайней мере, мне неизвестно, чтобы коммерческие издательства бросились к лауреату наперегонки, стремясь заполучить эксклюзивные права на какое-нибудь новое произведение.

— И как вы можете подытожить всё вышесказанное? Куда идём (или катимся)?

— Никогда ещё в России не было такого страшного времени. Страшного в своей бездуховности. Это духовный геноцид.