Тропы вечных тем: проза поэта

— Да, в эпоху повального «европейничанья» эти слова Петра обрели особую злободневность. Важно, что это вслед за вами почувствовала и молодая русская поэзия. Так, в только что вышедшей с предисловием Надежды Мирошниченко книге «Земное в небесном» двадцатичетырехлетнего поэта из Сергиева Посада Александра Ананичева в стихотворении «Петербург» приводится именно это его полузабытое выражение: «Нам Европа нужна лишь на несколько лет, чтобы после самим воротиться к ней задом… (Впрочем, нам без того она дышит в хребет)… эх, ты Русь, Петербурги мои, Ленинграды!» Мне кажется, что вы одним из первых почувствовали это «дыхание» Европы в спину России и стали даже несколько вызывающе использовать эпитет «русский» в самых неожиданных сочетаниях — «русский сон наяву», «русский узел», «русская память», «русская мысль», «на полуслове за чашкою русского чаю»…

— Последние слова взяты из моего стихотворения о Чаадаеве, бывшем, как известно, западником, склонным к католицизму. Если бы я писал о Мережковском, то изобразил бы его за кружкой немецкого пива. Русский быт, русская история, русская почва — для меня самоценны. Меня волнует национальная стихия, которая царит в русском фольклоре. Русская идея имеет тысячелетнюю глубину.

— Очевидно, в нашей сегодняшней жизни вы видите немало трагических конфликтов, ибо убеждены: «Искусства нет — одни новации. Обезголосел быт отцов. Молчите, Тряпкин и Рубцов, поэты русской резервации».

— Произошла катастрофа большой космической силы. Сейсмические толчки начались с 60-х годов прошлого века, когда Россия вступила, как говорят, на капиталистический путь развития. Террор, бомбометатели — это вспышки, искры на топографической поверхности планеты, нашей страны. Потом — страшная трещина 17-го года. Трещина, толчок, почти уничтоживший милый русский быт. Как дворянский, так и крестьянский. Потом война. Продолжение — целина, строительство ненужных гигантских ГЭС, насильственное переселение молодёжи — комсомольские стройки. С 1985 года стала обнажаться космическая бездна. Для поэта с мифологическим мышлением здесь более чем достаточно материала. Кстати, многие замечали на митингах исступлённые, безумные лица людей, впавших в массовое помешательство. Разве это не одно из последствий взрыва? В человеке обнажилось всё самое страшное. Уничтожение планеты — последствия Чернобыля, обрушившегося на Брянские области России, на Украину, Белоруссию, расползшегося по ним ядовитым облаком, сопровождается духовным одичанием. С помощью средств массовой информации умышленно насаждаются самые низменные инстинкты. Я написал об этом:

— Где ты Россия, и где ты, Москва?В небе врагами зажатый,

Это бросает на ветер словаАнгел с последней гранатой.Пала Россия. Пропала Москва.

Дико уставила взорыАнтироссия и антимоскваНа телеящик Пандоры.

— И всё же вольность и душа остаются центральными понятиями вашей, Юрий Поликарпович, поэзии. В этом можно убедиться даже по названиям ваших книг — «Выходя на дорогу, душа оглянулась», «Отпущу свою душу на волю», «Во мне и рядом — даль», «Край света за первым углом». Что для вас поэзия? Диалог одинокой, вольной души с Богом?