Тропы вечных тем: проза поэта

По мировоззрению и миросозерцанию Николай Дмитриев двухсложный, у него двойное какое-то видение мира. Он по атеизности — язычник. Русский язычник. Для него природа — это мать. Это атеизм. Вся природа — это бог, и человек уходит в эту природу, растворяется в этой природе, в этом боге из остатка.

Атеистом был и Тютчев: «Дай вкусить уничтоженье, с миром дремлющим смешать…», и Лермонтов: «Подожди немного, отдохнёшь и ты…».

Николай Дмитриев в безбожности советской эпохи сохранил дохристианские корни. Чтобы не быть голословным («Зимний грибник»):

Замерзают древесные соки,Лес теперь — задремавший старик,Ничего, что упущены сроки.Я — особенный — зимний грибник.Вот опёнки сниму осторожно,Их морозец уже подсушил,Я не знал, что опаздывать можно,Я напрасно так часто спешил.Пусть упущен единственный катер,Пусть уют и покой неблизки,Пусть природа — Великая Матерь

Сыну смертному студит виски.Ведь и сумрак, и глина, и хвоя —Всё, во что упирается путь,Это — знаю! — живое-живоеИ не страшное, в общем, ничуть.Это тихое чувство не ложно,Я без страха спешу к тебе, Мать,В те края, где уже невозможноНикуда и никак опоздать.

Или вот стихотворение:

Если жаждой сведёт тебе губы —Вдруг покажется, чащей храним,Родничок, опоясанный срубом,И берестяный ковшик над ним.

Пробираясь по кладям над бором,Умиляться не вздумаешь ты —Это делалось нашим народомНеприметно и без суеты.Не аврал, не приказ сельсовета.Не спускание чьих-то идей —Устроение Белого светаДело вечное наших людей.…Режу ковшик руками моими,Невеликий — хотя б на глоток,Не трудясь обозначивать имя,Чтобы он прохудиться не мог.

Безымянное творчество. Это… Это выражение лидера. Это есть.

Я попытаюсь по этой книжке, по последней (Здесь имеется в виду книга «Зимний грибник» (Московская городская организация СП России, 2002).

На церкви ты растёшь, берёзка,На самом краешке беды,И до земли не доберёшься,И не достанешь до звезды.И глядя вниз, где возле пашниЗемных берёз грустит семья,Томишься, как царевна в башне,Испуг серебряный тая.А в кирпиче немного соков,И корни вглубь тянулись зря,Но ты пока шуми высоко,Над всеми сёстрами паря.Пусть ветер ветви обвевает,Пусть поит листья стадо гроз,

Пусть нелегко, но так бываетИ у людей, и у берёз.(«Берёзка на церкви»)

К чему прикоснулся? Он сам не знает. Ведь это странная ситуация — берёзка растёт на заброшенной церкви неухоженной, и он эту берёзку поднял над землёй. Она возвышенна, она поднята. Вот мы говорим: действующий храм, живой храм. О чём это? Много трагизма. Это стоит за стихотворением, за пределами этого стихотворения. Как возможность для обдумывания читателю, а особенно самому автору. Так что ещё очень много пространства для поэзии, как сказали бы литературоведы, потенциальной возможности много.

Вот ещё стихотворение, которое и языческое и христианское наполовину:

Прозрачный вечер. Странный час.Я долго вспоминаю вас.Не призрак это, не обман,Но вглядываться в вас — напрасно:Как через воду и туман,Вы проступаете неясно.Родные! Мёдом день пропах,Просохли майские дорожки,Сирень в увесистых цветах,Оса в коричневой окрошке.