Тропы вечных тем: проза поэта

— Злорадный вопрос. Хотя всё в Божьей воле. Впереди у меня не только «Рай». И всё-таки то, что случилось с Гоголем, со мной случиться не может. Атмосферу и образы Рая способно создать только поэтическое мышление, а не прозаическое. Как Гоголь владел жанром поэзии, видно по его «Гансу Кюхельгартену». Из рук вон плохо. Никакого творчества! А «Мёртвые души» он назвал поэмой в подражание Данте. Никакая это не поэма, а плутовской роман с лирическими вставками. Гоголь был просто ослеплён замыслом «Божественной комедии» и решил написать большое произведение на «дантовскую» тему, и тоже в трёх частях: Ад, Чистилище, Рай. Гоголь — православный человек, но почему-то не заметил, что уже в замысле он впадает в ересь. Православие отрицает чистилище. Первую часть Гоголь написал, отрицательного материала у него было достаточно. А вот положительных душ, подходящих для его «чистилища», в реальной жизни он не нашёл. И стал их выдумывать. Выдумал какого-то Скудронжогло и, может быть, ещё кое-кого. Всё было не то. Один чревоугодник Петух удался, но тот — персонаж для первого тома. Бахтин объясняет это смещением зрения у Гоголя. Как в расфокусированном бинокле, гоголевское зрение стало искажать действительность. Похоже на то. Достоевский тоже хотел изобразить идеального человека — подобие Христа, но зрение реалиста не изменило ему. Он вовремя спохватился и написал расслабленного князя Мышкина, а свой роман назвал «Идиот». Название «Святой» не подходило. А погляди на случай с Раскольниковым. Вот как он попытался чистосердечно покаяться — попытка, достойная рая: «Всё разом в нём размягчилось, и хлынули слёзы. Как стоял, так и упал он на землю… Он стал на колени среди площади, поклонился до земли и поцеловал эту грязную землю, с наслаждением и счастием. Он встал и поклонился в другой раз.

— Ишь, нахлестался! — заметил подле него один парень. Раздался смех…»

На большее жанр прозы не способен. Этим жанром Гоголь владел в совершенстве и думал, что может всё. Может всё только поэзия. Она начинает сотворением мира и кончает преставлением света. Проза начинает рождением человека и кончает его смертью. Гоголь перепутал жанры. И потерпел неудачу. Он заведомо был обречён на неё. Это неудача жанра. Она стоила Гоголю жизни… А у меня с жанром всё в порядке.

2003

КОМУ В АД, КОМУ — В РАЙ

(Беседу вёл Владимир Бондаренко, «Независимая газета»)

— Почему ты взялся за поэмы о Христе? Ты хорошо знаешь античность, поэзию Возрождения, нашу духовную литературу, перевел «Слово о законе и благодати» Митрополита Илариона. Понятен твой интерес к Христу, но как не переступить богословский канон?

— Во второй части поэмы «Юность Христа», в Кане Галилейской, я сам был на свадьбе, был незримо, это видно по тексту поэмы. Ты мог бы задать вопрос: тебя же видели, подала невеста сама тебе, земному поэту, чашу. Разумеется, во имя Христа. Это значит, что поэт узрел Бога. А ты задаёшь вопросы о Христе: почему? Христос везде присутствует в этих поэмах, пронизывает всё пространство.

В поэме «Сошествие во Ад» главное, как ясно из названия, — это шествие по Аду. Это сюжет древний. Начинается с древних эпосов. Ходили в царство мёртвых и в античной мифологии. Потом в поэме Вергилия «Энеида», которую взял за образец Данте. Мы сейчас будем говорить о поэме «Сошествие во Ад», но все мои христианские поэмы связаны и пересекаются.

— Веришь ли ты сам в своё сошествие в Ад — пусть и неким поэтическим воображением?

— Это всё действительно было! Поэт сошёл в Ад. Если это литературный приём, то поэме моей грош цена. Грош цена была бы и поэме Данте. Но никто же его не попрекнул!

— А был ли диалог с Данте?

— Нет у меня никакого диалога. Поэма Данте — это вода в форме льда. Вода может быть паром, облаком, льдом, жидкостью и так далее. И он испарился вместе со льдом.

— В чём же твоя творческая задача?

— Это вопрос на 50 лет вперёд.

— А почему ты поместил в Ад Павлика Морозова? Он же мальчик, ребёнок.

— Он предатель, так же как и Мазепа, так же как и Курбский, вот и всё. Он предал своего отца.

— Ты говоришь об отношении человека к Богу и его ответственности перед Богом. Какова она?