Тропы вечных тем: проза поэта

[На вегетарианца в его экстравагантной одежде стали обращать внимание проходившие на перроне люди. Но он с пренебрежительным видом молча шествовал дальше. Встречный милиционер коброво обшарил его детективными глазами и ничего не сказал…] Паровоз начал энергично выматывать из трубы тусклую пряжу дыма. Через пять минут он завопил благим матом и поволок вагоны в даль. С каждым мигом он отращивал умалишённую скорость. Ветер начинал свистать, как розги. На подножке одного вагона стояли вегетарианец и Боря. Боря жевал жёсткий как подошва пирожок, а вегетарианец ожесточённо плевал в летящую, как киноэкран, насыпь. В рассечине его рта гнездилась папироса. Ветер выплёскивал соломенные волны чуба из зачерпнувшей голову кепи. Романтика!

(стих)

Но вдруг раздался гром среди прозрачного неба.

— Зайдите в вагон! — потребовал кто-то за спиною «зайцев». Вегетарианец мрачно выплюнул папиросу и быстро повернул голову. В оскаленной двери хмуро стояли две неразведанные личности.

«— Неприятная новость, — огорчённо подумал вегетарианец, — это комсомольский патруль по борьбе с „зайцами“. Но какой я „заяц“? Этим существом может быть только Боря или кто-либо иной. Почему я — „заяц“?»

— Что вам нужно? — грубо спросил он вслух.

— Зайти в вагон.

— У вас весьма классическая просьба, но удовлетворить, к сожалению, мы не в силах.

— Зайдите в вагон! — резко повторила одна из личностей.

— Это не вагон, а сундук. — нервно возразил вегетарианец. — В сундук я лезть не намерен.

Разгневанный комсомольский схватил вегетарианца за рукав стёганки.

— Но-но! Без рукоприменения! — запротестовал «заяц» и рванулся с подножки на буфера, куда успел перекочевать Боря. Но дверь, выводящая на открытую переходную площадку, полезла в сторону, из неё вывалились злобные комсомольцы. Вегетарианец увидел, что им — крышка.

— Сдались, сдались! — свирепо заорал он. — Сдались на милость победителя… Боря, шагай за мной.

«Зайцы» под бдительным эскортом вошли в шумный вагон. Хотя в открытых окнах гулял ветер, было душно. Пассажиры встретили «зайцев» разновидным гулом.

— Ученики! — сочувственно определила какая-то колхозница. — И какие бедненькие! А вот попадут же в милицию.

— Проучить надо, проучить их! — веско заявил жирный пассажир, с огрызком пирожка в сдобной руке.

— Смотри не сболтни, кто мы такие, — процедил сквозь плотные, как булыжник мостовой, зубы. Боря <понурно?> выдавил: — Ладно.

IV.

Пригородный поезд подползал к городу. Оставалась всего одна остановка. Под грязными животами вагонов что-то зашипело, заскрипели, как сухари, тормоза. Поезд замер. И стал мерно отсыпать пассажиров. Их оказалось мало и поэтому было тихо. Но вдруг третий от края вагон зашумел, как водопад Ниагара. Раздались бешеные крики. Из одного окна, взвывая, вывалился подросток, из другого выпрыгнул ещё один. Причём последний был несколько примечателен. Он не стал удирать прочь, как его товарищ, а, вытащив из кармана сплющенную коробку папирос, стал с издевательской деликатностью предлагать кому-то в окне закурить. Впрочем, при этом у него голос немного дрожал. Видно, что артист всё ещё находился в плену пережитых чувств. Вскоре из вагона вылетели трое разъярённых молодых людей, и выпрыгнувшему из окна пришлось поспешно последовать за своим другом.

Паровоз недовольно рявкнул и потащил вереницу вагонов вперёд.

— Чёрт, — потирая разбитую ногу, проговорил вегетарианец, следя взглядом за уползающим поездом. [Просинь его глаз возбуждённо горела.]

Под серповидными бровями между матовых льдов всё ещё лихорадочно плескались голубые проруби. Вегетарианец был возбуждён. Хромая, он судорожно ходил по шпалам взад и вперёд пока из латунных лохмотьев кустов не вывалился Боря с красным лицом. Он тихо подошёл к вегетарианцу и захрипел незавинченным голосом:

— Ну что, пешком пойдём?

Вегетарианец тускло посмотрел на Борю.

V.

Пролетело два дня. <конец рукописи>

12–15 ноября 1958

* * *

У неё были голубые-голубые глаза, просто океанские глаза. Когда она смеялась, в её океанских глазах вспыхивали белые звёздочки. Женя Некрасов увидел эти глаза в первый раз, ещё в сентябре, в начале учебного года и его словно окатила горячая волна. Сердцем (не умом ещё) он почувствовал — между ним и этой незнакомкой что-то будет. И он не ошибся.

Незнакомку звали Галей. Она училась в другом классе, и Женя встречал её только на переменах. Но она не замечала его, собственно говоря, она не видела его: не замечать можно и преднамеренно. Тщетно Женя искал случая для знакомства, дни шли и всё оставалось по-старому. Но ничего постоянного не бывает.