Тропы вечных тем: проза поэта

Ложные поэтические красивости, заявил Смеляков, он нарочито отвергает, но это не совсем так. Стихотворение «Если я заболею» полно таких декоративных метафор. Но там есть живая капля иронии, она в самом начале и создаёт всему стихотворению странное освещение.

Если я заболеюк врачам обращаться не стану,обращаюсь к друзьям(не сочтите, что это в бреду):Постелите мне степь,занавесьте мне окна туманом,в изголовье поставьте ночную звезду.

«Не сочтите, что это в бреду» — ирония хитрая, это ирония навыворот, т. е. это полная серьёзность просьбы, с которой поэт обращается к друзьям. В буквальном смысле просьба «постелите мне степь» — неестественна, в реальной жизни действительно похожа на бред. Больной же поэт настаивает на прямом смысле. Мы с этим уже встречались. Так поэт реализовывал кольца Кольцова и Курбского. «Порошков или капель не надо» — это так же серьёзно, как «не сочтите, что это в бреду». Дескать, порошков не надо, лучше забинтуйте мне голову горной дорогой. «Забинтуйте горной дорогой» — сказано именно в прямом, а не в переносном смысле и с таким же сознанием реальности, как и «порошков или капель не надо». Сама ирония, и на редкость злая, скрывается в таком несоответствии и вздорности совмещения прямого и переносного смыслов. И, заметьте, все метафоры зрительны.

Чувство некоей ироничности блуждает в стихах Смелякова, как болотный огонёк, то появляется, то исчезает. Оно издевается иногда над самим поэтом.

В ранее цитированном «Государственном мосту», где поэт понимает, какие чувства испытывает Сулейман Рустам, он говорит:

Тебе, понятно, не до позы,совсем тебе не просто тут.

Какая может быть у человека поза, когда у него разрывается сердце! Призрак некоей лживости, поддельности, как болотный огонёк, часто мерещится Смелякову.

Вот он мелькнул в другом стихотворении:

Из всей земли исполинскойвзаправду, а не рисуясь,Америкою Латинскойвсё больше интересуюсь.

Намёк на поддельность присутствует в умопомрачительном «Непрошенном стихотворении»:

мне по душе и нраву —

верьте в мои слова —мягкие их сиденья,жёсткие их кузова.

«Верьте»! Дескать, сиденья и кузова автомашин мне нравятся вовсе не ради позы, не из рисовки, не ради маскировки под кого-то. Сияет этот огонёк и в стихотворении «Машенька»:

Естественно, при этой обстановке,что я, отнюдь не жулик и нахал,по простоте на эти постановкиогромные рецензии писал.

«Отнюдь не жулик и нахал»! Отнюдь не из позы!

Полным блеском блестит этот огонёк в стихотворении «Николай Солдатенков».

Но когда ты сам, с охотой,еле сдерживая пыл,чтоб работалась работа,электродиком варил,…кипятил тот лом железный,как хозяечка борщи,как хозяюшка России,на глаза набрав платок,чтобы очи ей не выелтот блестящий кипяток, —я глядел с любовной верой,

а совсем не напоказ,как Успенский пред Венерой —прочитай его рассказ.

«Глядел с любовной верой, а совсем не напоказ»! Кстати, заметьте, мягко говоря, безвкусицу, — на что же глядел? На блестящий кипяток, как на Венеру! На Венеру, одно созерцание которой выпрямляет скомканную душу человека, по словам Успенского. Да и «смотреть напоказ» — сказано не по-русски.

Но продолжим рассказ о навязчивой идее какой-то поддельности. Она наглядна в «Оде русскому человеку», вошедшей во многие сборники Смелякова.

Участник жизни непременный,освоив сходу местный быт,за шатким столиком пельменнойс друзьями вместе он сидит.Совсем не ради маскировки, а после истинных работ,в своей замасленной спецовкеон ест шурпу и пиво пьёт.