Трудно быть папой, или Веселые будни семьи Борджиа

Потом вспомнила что-то, уронила валокордин и побежала писать письмо своему брату Ипполито, который работал в должности кардинала римско-католической церкви и проживал на тот момент в Риме. Сестра просила брата замолвить словечко перед «этим гадом» Чезаре, чтобы он был столь любезен и не сразу вывозил или уничтожал доставшиеся ему в результате набега на Урбино сокровища. Пусть отдаст ей, Изабелле, статуи Венеры и Купидона, раз уж все равно грабит. Они, как в замок зайдешь, так сразу справа стоят, между галошницей и новым холодильником, я сама сто раз видела, когда у любимых родственников гостила. Еще подумала: зачем вам, дуракам, такие ценные в культурном плане вещи, вы разве сможете обеспечить им достойные условия хранения и понять все их немалое духовное значение и силу влияния на будущие поколения? Пусть наш дорогой гад

брат Чезаре упакует статуи в пленку и пришлет Почтой Италии по адресу: Мантуя, ул. Ленина, 1, получатель Изабелла Геркулесовна д’Эсте-Гонзага. Вот так искусство любила, всем ребятам пример. И то верно: родственники, в конце концов, смертны, а искусство – вечно! А что бы вы думали – культурная, высокодуховная женщина! Примадонной Возрождения звалась, между прочим.

Чезаре галантно заверил маркизу, что готов выполнить ее просьбу, но считает долгом сообщить, что статуя Купидона – так себе, не античная, а новодел работы какого-то… погодите, как бишь его… о, Микеланджело! Но если ей нравится такой кич, то, пожалуйста, он, Чезаре, может прислать наложенным платежом, ему нетрудно. Нафиг ему самому нужно столько пылесборников.

Кстати, о высокодуховных людях. Несколько горьких, но справедливых слов необходимо сказать как раз о том кардинале Ипполито д’Эсте, который по просьбе сестры договаривался с Чезаре Борджиа, да так договорился, что Чезаре тут же принялся паковать запрашиваемые статуи в пупырчатую пленку и вызывать почтовую лошадь. Редкая сволочь был этот Ипполито, вот что я вам скажу. Ну ладно, может, и не совсем сволочь – на фоне всех остальных замечательных людей, которые толпились вокруг Святого престола и при герцогских дворах, но характер имел сложный. Настоящий карьерист, моральными принципами себя шибко не ограничивал, а блага земные стяжал только в путь. Вообще-то священническое облачение шло ему столь же мало, как в свое время Чезаре, но тогда так модно было – если у тебя много сыновей, одного из них обязательно надо двигать по церковной линии. Это и благочестиво, и доход приносит огромный в случае успеха в карьере, и рука в Кремле

в Риме у семейства имеется, что немаловажно.

Вот и у герцога Эрколе I было много сыновей. В первую очередь вспоминается, конечно, Альфонсо, который в положенное время стал: а) мужем Лукреции Борджиа, не сумев отбиться от предложенной папой (Лукреции и по совместительству римским) чести, б) герцогом Феррары под именем Альфонсо I. Потом можно поднапрячься и вспомнить его братьев: Ферранте, упомянутый выше Ипполито (его бы лучше именовать Ипполито I, чтобы отличать от племянника с таким же именем и тоже духовного звания, но я не буду, потому что в этой главе племянник не фигурирует, а далее упоминается один раз и вскользь), Сиджизмондо и, наконец, Джулио. Джулио был незаконным герцогским сыном, но тогда опять же была такая мода: брать в семью прижитых на стороне детей, давать им то же воспитание, что и законным отпрыскам, и устраивать их судьбу. Братья в общем-то принимали Джулио как своего и в повседневной жизни не делали особых различий между ним и собой. Вот только с Ипполито у Джулио существовали непримиримые разногласия.

Началось все с детства, когда не особо любящие один другого братья делили между собой игрушки и горшки. Во взрослом возрасте они начали делить между собой что попало – например, придворного музыканта из герцогского дворца. Нет, это не то, что вы подумали. Просто когда умер папа-герцог, Ипполито переманил к себе дворцового музыканта, чтобы наслаждаться его талантливой игрой. Ну, это примерно как если бы в наше время он виниловый проигрыватель из батиной квартиры прихватил, не спросив остальных родственников. Я же говорю, жутко культурные люди были, вся семья. Джулио, будучи тоже дико культурным человеком, этот проигрыватель этого музыканта темной ночью выкрал и привез к себе, чем жутко обозлил Ипполито, который побежал жаловаться Альфонсо. Джулио сослали в поместье Бресчелло, причем он каждый день должен был приходить в ближайший комиссариат и отмечаться (если кто-то думает, что здесь я по своей привычке шучу и преувеличиваю, то как раз нет. Так оно и было).