Трудно быть папой, или Веселые будни семьи Борджиа

Но это еще что. Надо сказать, что Джулио чрезвычайно любили местные донны. А как его не любить: красавец, кровь с молоком, высокий, косая сажень в плечах. И женской любовью он пользовался к своему полному удовольствию. А Ипполито тоже претендовал на популярность среди женского населения. Что? Целибат? Нет, не слышал. Да в принципе и не обязан был тот целибат строго соблюдать, поскольку был кардиналом-дьяконом. Тем более тогда таких фриков, которые неукоснительно соблюдали обет бедности и целомудрия, старались в кардиналы не брать – мало ли, что от такого можно ожидать. Вот если ты перетрахал все живое вокруг себя да парочку палаццо построил на нетрудовые доходы – тогда молодец, хороший кардинал, и стремления у тебя перспективные. Вот Ипполито и старался всеми силами соответствовать.

В общем, Джулио и Ипполито не поделили женщину: придворную даму и родственницу Лукреции Борджиа. Эта дама решительно предпочла Джулио, да еще, по легенде, неосторожно ляпнула в присутствии Ипполито, что, мол, одни только глаза Джулио ей милее всего прогнившего существа Ипполито. Ага, глаза! – подумал отвергнутый поклонник и недобро взглянул на удачливого братца, который как раз ему средний палец зачем-то показывал и смеялся чуть ли не в лицо.

Вскоре на Джулио, мирно едущего прекрасным осенним днем по своим делам, напали несколько головорезов, стащили с коня, сильно избили и выкололи глаза. По странной случайности все головорезы оказались слугами кардинала Ипполито. Этот факт скрыть от общественности не удалось, но официальная версия гласила, что совершили они все вышеперечисленное исключительно по собственной инициативе. Вот такие странные слуги были у кардинала, все как на подбор: любили, знаете, выйти на большую дорогу, поймать брата своего господина и немножко повыковыривать ему глаза. Каждый имеет право на небольшие развлечения в свободное от работы время. Правда, следствие очень быстро установило, что нападение организовал сам кардинал. Более того, присутствовал при кровожадной сцене, да еще и давал своим подчиненным ценные указания, что и как следует делать, стимулируя их подбадривающими криками. Но герцог Альфонсо строго придерживался официальной версии, потому что если признать, что один из твоих братьев – еще и самый влиятельный – вот такой вот чудак, это сильно ослабит позиции семьи и очернит ее репутацию. Так что заметаем все под ковер. Не было ничего, а если и было, то виноваты не мы, а кто-то другой. Но официальным объяснениям никто не верил, даже актуальный на тот момент римский папа Юлий II, который удобно расположился в кресле с попкорном и жаждал кровавых подробностей этого резонансного дела. В виновности кардинала он нисколько не сомневался.

Наглое нападение на брата герцога потрясло все окрестности. Джулио очень сильно пострадал. Правда, к счастью, он не полностью лишился глаз – недоработали подельнички любимого братца. Левым глазом он мог кое-как видеть очертания предметов и людей, правым различал только пятна света, и было маловероятно, что зрение хотя бы частично улучшится. Боль Джулио поначалу испытывал страшную. Юный красавец, любимец женщин в одну минуту стал инвалидом. Можно представить себе, в каком психологическом состоянии находился Джулио и что он думал о своем будущем.

И тут приперлись его братцы – герцог Альфонсо и кардинал Ипполито. Альфонсо толкнул пламенную речь, что-то вроде: братья мои! Мы сильны, когда мы едины! В тяжелое для страны время мы не имеем права быть разобщенными! И такая фигня, как выкалывание друг другу глаз за какую-то бабу, не сможет разделить нас! Джулио, Ипполито раскаивается, видишь, с какой грустной физиономией стоит. Ах да, ты не видишь. Но уж поверь мне – раскаивается! Ипполито, перестань ржать в кулак, подойди к брату, попроси прощения, скажи, что ты больше не будешь.

Ипполито подошел, обнял Джулио со словами из песни Андрея Державина: брат! Я был неправ, но ты меня простил! Простил же? Простил, да?!! И что, скажите, оставалось делать несчастному Джулио? Да, говорит, простил. Давайте жить дружно.

А вообще-то он затаил обиду не только на Ипполито, но и на Альфонсо – за то, что никак его не защитил и никак за него не отомстил. Альфонсо совсем не хотел ссориться с братом-кардиналом и восстанавливать против себя церковь. Дело в том, что Феррара находилась – пусть и формально – под властью Святого престола, а д’Эсте правили ею в качестве папских викариев (наместников). А ну как слетишь с герцогского стула, если много выступать будешь!