Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Наша фирма знала не одно поколение этой семьи. Я лично был знаком с Эмиасом Крейлом и его отцом, Ричардом Крейлом. Помню я и Инока Крейла, деда. Все они были деревенские сквайры, думали больше о лошадях, чем о людях. Крепко держались в седле, любили женщин, и головы их не были обременены мыслями. К мыслям они относились с подозрением. Зато жена Ричарда Крейла была просто переполнена мыслями — больше мыслей, чем здравого смысла. Она писала стихи, любила слушать музыку и даже немного играла на арфе. Она любила демонстрировать свое некрепкое здоровье и очень часто живописно разваливалась на диване. Она была поклонницей Кингсли[101] и потому назвала своего сына Эмиасом. Отцу это имя не нравилось, но перечить он не стал.

Эмиасу Крейлу качества, унаследованные от столь разных родителей, пошли только на пользу. От болезненной матери он унаследовал художественный дар, а от отца — энергию и невероятный эгоизм. Все Крейлы были себялюбцы. Никогда и ни при каких обстоятельствах они не признавали иной точки зрения, кроме собственной.

Постучав изящным пальцем по ручке кресла, старик окинул Пуаро хитрым взглядом.

— Поправьте меня, если я не прав, мосье Пуаро, но, по-моему, вы интересуетесь… внутренними качествами, характером, так сказать?

— В моих расследованиях, — ответил Пуаро, — какие-то внутренние побуждения — главная составляющая расследования.

— Я вас понимаю. Вам хочется залезть в шкуру преступника. Очень интересно и увлекательно. Наша фирма никогда не занималась уголовной практикой, а потому мы не сочли себя достаточно компетентными действовать в интересах миссис Крейл. Мы передали дело Мейхью, которые вполне отвечали этим требованиям. Они призвали на помощь Деплича — и вот тут им, похоже, не хватило воображения, — он был дорогим адвокатом и умел производить яркое впечатление, однако они не сообразили, что Кэролайн никогда не будет вести себя так, как он предписывает. Она не умела ломать комедию.

— А что она собой представляла? — спросил Пуаро. — Вот это мне больше всего хотелось бы знать.

— Да, да, понимаю. Почему она совершила то, что совершила? Поистине сложный вопрос. Видите ли, я знал ее еще до замужества. Кэролайн Сполдинг была очень несчастным созданием, хотя от природы весьма жизнерадостным. Ее мать рано овдовела, и Кэролайн была к ней очень привязана. Затем мать снова вышла замуж, родилась еще одна дочка, появление которой Кэролайн восприняла крайне болезненно. С неистовой, по-девичьи пылкой ревностью.

— Она ревновала?

— Не то слово. И произошел весьма прискорбный инцидент. Бедное дитя, впоследствии она горько раскаивалась в случившемся. Но, как вам известно, мосье Пуаро, никто из нас не застрахован от опрометчивых поступков. Юность не всегда умеет сдерживаться. Это приходит позже, со зрелостью.

— Так что же произошло? — спросил Пуаро.

— Она швырнула в малышку пресс-папье. Девочка получила увечье на всю жизнь, ослепла на один глаз. — Мистер Джонатан вздохнул. — Можете себе представить, каков был эффект, когда ее спросили о сестре. Один-единственный вопрос стоил дюжины прочих. — Он покачал головой. — Тут же создалось впечатление, что Кэролайн Крейл крайне неуравновешенный человек. Что отнюдь не соответствовало истине. Никоим образом. — И, еще раз вздохнув, заключил: — Кэролайн Сполдинг часто наезжала в Олдербери. Она хорошо ездила верхом, с ней интересно было поговорить. Ричарду Крейлу она очень нравилась. Она ухаживала за миссис Крейл, и делала это очень умело и бережно, а потому миссис Крейл тоже к ней благоволила. Дома она чувствовала себя лишней, зато в Олдербери ее встречали с распростертыми объятьями. Она подружилась и с Дианой Крейл, сестрой Эмиаса. В Олдербери часто наведывались соседи по усадьбе — братья Блейк, Филип и Мередит. Филип, тот был весьма сомнительной личностью, мерзавец и стяжатель. Мне он всегда был неприятен, но, надо сказать, он был мастер рассказывать забавные истории и довольно преданным другом. Мередит был, как говаривали в мое время, чувствительной натурой. Увлекался ботаникой и бабочками, любил наблюдать за птицами и животными. Стало быть, как теперь говорят, «изучал природу». О боже, как же эти молодые люди разочаровали своих родителей. Ни один не занимался тем, чем положено было заниматься: ни охотой, ни стрельбой, ни рыбной ловлей. Мередит, конечно, любил всяких птичек, зверушек, но чтобы стрелять в них — боже упаси! Филип явно тяготился деревенской жизнью, его тянуло в город, где можно было заработать и как следует кутнуть. Диана вышла замуж за неровню, который не был настоящим джентльменом. Правда, он был офицером, но только во время войны. А Эмиас, сильный, красивый, энергичный, и что же? Сделался художником! Наверняка именно это явилось последней каплей для Ричарда Крейла и свело его в могилу.