Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Баттл пошел вниз по лестнице, Лич прилежно следовал за ним. На середине пролета в стене располагалось непонятно для чего встроенное окошко. В углу стояла длинная палка с крючком.

— Это чтобы открывать фрамугу, — пояснил Лич. — Но для взломщика это дохлый номер. Фрамуга только слегка опускается. Слишком узкая щель, чтобы пролезть.

— А я и не думаю, что кто-то проник через это окно, — сказал Баттл. Он еще раз задумчиво посмотрел на окно.

Первой комнатой этажом ниже была спальня Одри Стрэндж. Чистая, аккуратная, на туалетном столике рядком лежали щеточки из слоновой кости, на стульях и кровати никакой одежды. Баттл заглянул в шкаф. Пара простых пиджаков и юбок, два вечерних платья, несколько легких летних платьиц. Одежда, купленная в магазинах, была дешевой, сшитая же на заказ — от самых престижных портных, дорогая, ко уже не раз одевавшаяся.

Баттл кивнул. У письменного стола он задержался чуть дольше, повертел в руках ручку, посмотрел на промокательную бумагу, заглянул в корзину для бумаг.

— Ничего интересного, — сказал Уильямс.

— Да, вы правы, — кивнул Баттл. — Ничего интересного.

Они пошли дальше.

В комнате Томаса Ройда был настоящий кавардак. Кругом валялась одежда. Столики и пол у кровати усыпаны пеплом, всюду разбросаны трубки, на самой кровати — раскрытый на середине «Ким»[160] Киплинга.

— Привык, что за ним убирают туземцы, — заметил Баттл. — Любит перечитывать старые книги. Консерватор, не иначе…

Комната Мэри Олдин была маленькая, но уютная. Баттл окинул взглядом полки: книги о путешествиях и старомодные с серебряными набалдашниками щетки. Обстановка и обои более современные, чем в других комнатах.

— А эта не столь консервативна, — заметил Баттл. — И никаких фотографий. Дамочка не из тех, кто живет прошлым.

Затем они осмотрели три или четыре пустовавшие комнаты для гостей, все тщательно прибранные и протертые влажной тряпкой. Пару ванных комнат. Затем, спустившись на три небольшие ступеньки, вошли в апартаменты четы Стрэнджей — две комнаты и ванная.

В комнате Невила Баттл немного задержался. Выглянул из открытого окна: крутые скалы и сразу — море. Окно выходило на запад, и из него был хорошо виден утес Лысая Голова, возвышавшийся над водой грозной и непреступной громадой.

— Вечером солнце, — пробормотал он, — а утром довольно мрачно. И водорослями воняет. А видок у этой каменной глыбы мрачноватый. Поэтому-то он, видимо, и притягивает самоубийц!

Он перешел в большую комнату, дверь в которую теперь была незаперта.

Тут все было в диком беспорядке. Одежда валялась грудами. Нижнее белье, чулки, свитеры, пестрое летнее платье на спинке стула. Баттл заглянул в шкаф. Там кое-как теснились меховые накидки и жакеты, вечерние платья, шорты, теннисные юбки, спортивные костюмы.

С некоторым благоговением Баттл закрыл дверцы.

— Дорогие вещички, — заметил он. — Мужу она стоит немалых денег.

— Может, поэтому он и… — начал было Лич, но на полуслове осекся.

— Может, для этого ему и нужны эти сто, или точнее, пятьдесят тысяч, хочешь сказать? Может быть. Посмотрим. Интересно, что он сам скажет по этому поводу.

Они спустились в библиотеку. Уильямса отправили к слугам — сообщить, что те могут заняться своими обычными обязанностями. Остальным дозволили вернуться в свои комнаты. Кроме того, мистер Лич выразил желание побеседовать с каждым из них отдельно. Начиная с мистера Невила Стрэнджа.

Когда Уильямс вышел из библиотеки, Баттл и Лич расположились за массивным викторианским столом. Молодой полицейский с блокнотом и карандашом наготове пристроился в уголке комнаты.

— Начнешь ты, Джим, — сказал Баттл. — Постарайся произвести на него впечатление.

Племянник кивнул, Баттл поскреб подбородок и озабоченно нахмурился:

— М-да, интересно, пошли ли мне впрок уроки Эркюля Пуаро…

— Вы имеете в виду того старичка, шутоватого бельгийца?

— Шутоватого? — усмехнулся Баттл. — Как только он начинает строить из себя фигляра, он становится для преступника опаснее чернокожего дикаря из племени мумба-юмба или разъяренной пантеры… Нам бы он очень пригодился — это дело прямо-таки по его части.

— В каком смысле?

— Психология, Джим. Чистой воды психология. Мало кто в ней разбирается. — Баттл вспомнил мисс Эмфри и недавний случай со своей дочерью. — Этот маленький бельгиец умеет добраться до самых сокровенных струн, которые движут любым человеком. Заставить убийцу разговориться — вот в чем его сила. Потому что рано или поздно тот скажет правду: это неимоверно трудно — все время лгать. Рано или поздно они оступаются, и он берет их тепленькими…

— Вы хотите подержать Стрэнджа на длинном поводке?

Баттл рассеянно кивнул и вдруг воскликнул:

— Странно: с чего это я вдруг вспомнил о Пуаро? Это случилось там, наверху. Что я там увидел, что напомнило мне о нем?

Их беседу прервало появление Невила Стрэнджа.