Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— У мисс Олдин — седая прядь, — сказал Баттл. — У Томаса Ройда — травма руки, и вовсе не обязательно, что это результат землетрясения. У мистера Теда Латимера очень необычная форма головы. А у Невила Стрэнджа… — он задумался.

— Как раз у него-то и нет никаких особых примет.

— Есть. Левый мизинец у него намного короче правого. Это очень редко встречается. Поверьте, миссис Стрэндж, очень редко.

— Так вот оно что…

— Да.

— И значит, это Невил повесил табличку?

— Да. Успел-таки — пока Ройд и Латимер распивали со стариком виски. Очень остроумно. Я вообще сомневаюсь, что это удастся квалифицировать как убийство.

Одри снова вздрогнула.

— Ну будет, будет, — успокоил ее Баттл, — все уже позади, не волнуйтесь. Давайте рассказывайте дальше…

— С вами очень приятно разговаривать… Я уже много лет ни с кем так по душам не разговаривала!

— Вот это-то и плохо. Так когда же вы поняли, что это Невил ведет игру?

— Точно не знаю. Это случилось как-то внезапно. Подозрения с него сняли, и соответственно под подозрением оказались все мы, остальные. И вот тогда я случайно поймала на себе его взгляд — просто изничтожающий. И мне вдруг все стало ясно. И тогда…

Она вдруг умолкла.

— И тогда — что?

— И тогда, — с расстановкой проговорила Одри, — я решила, что лучше уж разом со всем этим покончить.

Баттл покачал головой:

— Никогда не сдаваться. Вот мое правило.

— Конечно, вы абсолютно правы. Но вы не знаете, что это такое — много лет жить в страхе. Это парализует волю — не можешь думать — не можешь действовать — тупо ждешь, когда что-нибудь ужасное наконец случится. А когда случается, — она вдруг улыбнулась, — испытываешь необыкновенное облегчение! Не надо больше ждать, не надо бояться — все позади. Вы можете считать меня безумной, но я совершенно не расстроилась, когда вы пришли арестовывать меня. Невил добился своего, все кончилось. А когда инспектор Лич уводил меня, я впервые почувствовала себя в безопасности.

— Отчасти поэтому мы и разыграли этот спектакль. Я хотел, чтобы вы были вне досягаемости этого безумца. Кроме того, надо было как-то выбить его из колеи, чтобы он наконец-то выдал себя. Ведь теперь он воочию убедился, что его план сработал — и тем сильнее должен был стать наш ответный удар.

— А если бы он сам не признался, — тихо спросила Одри, — вы смогли бы доказать его вину?

— Не уверен. У нас были только показания Макхуэртера о человеке, который лез в дом по канату, и которого он разглядел благодаря лунному свету. Еще был сам канат — в чулане, еще влажный, который в общем-то подтверждал его показания. В ту ночь, если вы помните, шел дождь.

Он сделал паузу и посмотрел на Одри строгим пытливым взглядом, уверенный, что она что-то на это скажет.

Но она промолчала, с неподдельным интересом ожидая продолжения рассказа, и Баттл заговорил снова:

— И еще костюм в полоску. Ему пришлось спрятать его в какой-то расщелине на каменистом берегу со стороны «Истерхэд Бэя». Костюм он спрятал. А там, видимо, были какие-то разложившиеся остатки рыбы… В общем, на пиджаке остались пятна, а главное — запах. В тот вечер, как я выяснил, многие в гостинице жаловались на запах. Говорили, что что-то с канализацией… Кстати, Невил тоже это говорил… Хоть он и был в плаще, запах все равно был очень сильным. Потом при первой возможности он сдал костюм в чистку, но побоялся сделать это под своим собственным именем. Взял первое попавшееся из списка постояльцев гостиницы. Вот. А затем по чистой случайности его костюм оказался в руках вашего друга, а тот смекнул, что это, возможно, костюм того человека, которого он видел ночью карабкающимся по канату. На тухлую рыбу, конечно, всякий может случайно наступить, но чтобы измазать плечо — для этого нужно положить на нее костюм.

А кто будет снимать его в холодную сентябрьскую ночь? Вот он и сопоставил два этих события — человека, взбирающегося по канату, и пропахший тухлой рыбой костюм. Очень толковый человек, этот мистер Макхуэртер.

— И не только толковый, — сказала Одри.

— Мм… вполне возможно. А хотите узнать, что с ним было? Могу рассказать.

Одри слушала очень внимательно. Баттлу редко доводилось встречать таких благодарных слушателей.

Я стольким ему обязана, — сказала наконец Одри. — И вам.

— Ну я-то как раз не очень отличился, — заметил Баттл. — Мог бы и пораньше раскусить этот фокус со звонком.

— Со звонком? С каким звонком?

— В который звонила леди Трессилиан. Я все время чувствовал, что что-то тут не так. И ведь разгадка плыла прямо в руки: когда я спускался по лестнице, я увидел ту длинную палку, которой вы открываете окно в коридоре…