Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Миссис Джефферсон, к примеру, нравилась всем. Но в то же время многие отмечали, что этим летом она сильно изменилась: бросалось в глаза, что она устала от образа жизни, навязанного ей свекром, от полной зависимости от него. Со слов врача она знала, что он долго не протянет, но она была уверена, что ей не о чем беспокоиться — в смысле денег, — что он не забудет ее в завещании, и так было до тех пор, пока на горизонте не появилась Руби Кин. Миссис Джефферсон обожает сына, а некоторые женщины почему-то считают, что преступления, совершенные в интересах своих чад, перестают быть собственно преступлениями. Я сталкивалась с таким заблуждением у нас в деревне. «Так ведь это для Дейзи, мисс, не для меня», — говорили мне любящие матери и были убеждены, что подобная причина оправдывает любой недостойный поступок. Совершенно непростительное заблуждение.

Тем не менее, если выбирать из этих двоих, мистер Гаскелл, конечно же, более подходил на роль фаворита, если пользоваться спортивной терминологией. Он по натуре игрок и не отличался, насколько я могла судить, высокими нравственными принципами. И все же некоторые обстоятельства подсказывали мне, что в этом преступлении замешана женщина…

Теперь о мотиве. Размышляя об этом, я все время склонялась к мысли, что это, должно быть, деньги. Поэтому я была несколько обескуражена, узнав, что у тех, кто мог бы их наследовать, было алиби — на то время, когда, согласно медицинскому заключению, была убита Руби Кин.

Однако довольно скоро была обнаружена машина с обгоревшим трупом Памелы Ривз, и тогда картина начала проясняться. Стало ясно, что алиби обоих претендентов ничего не стоят.

Теперь передо мной были как бы две половинки одного дела, тем не менее они никак не складывались в единое целое. Я чувствовала, что тут есть несомненная связь, но никак не могла ее уловить. У человека, который, по моему мнению, конечно же замешан в преступлении, не было абсолютно никакого мотива для убийства.

Очень, очень глупо с моей стороны, — задумчиво сказала мисс Марпл. — И если бы не Дайна Ли, я бы никогда не догадалась, а ведь все было так очевидно. Сомерсет-Хаус! Брак! Почему мы обсуждали только мистера Гаскелла и миссис Джефферсон в отрыве от других людей? Тут могли возникнуть какие угодно обстоятельства. Скажем, если кто-нибудь из этих двоих уже вступил или собирался вступить в брак, то их избранники тоже попадали под подозрение. Возьмем, например, Реймонда. Он вполне мог лелеять надежду жениться на богатой женщине. Он был очень внимателен к миссис Джефферсон, и, возможно, именно его обаяние пробудило ее от долгого вдовства. Прежде ее вполне устраивало положение дочери мистера Джефферсона — совсем как в истории с Руфью и Ноэминь[38], только Ноэминь, если вы помните, приложила немало стараний, чтобы достойно выдать Руфь замуж.

Кроме Реймонда, за ней ухаживал мистер Маклин. Он мог добиться ее расположения своей преданностью, и можно было предположить, что она отдаст предпочтение именно ему. Но он тоже человек небогатый, и в ночь убийства находился неподалеку от Дейнмута. Так что теоретически любой из этих мужчин мог совершить убийство.

Но в глубине души я знала, кто убийца. Разве можно было сбросить со счетов обгрызенные ногти?

— Ногти? — переспросил сэр Генри. — Но ведь она же сломала один, а остальные обрезала.

— Чепуха, — сказала мисс Марпл. — Обгрызенные ногти и коротко остриженные — это разные вещи. Если вы хоть раз видели, во что превращают девочки свои ногти, вы никогда бы не спутали их со стрижеными. Обкусанные попросту безобразны. Я всегда напоминаю об этом девочкам, когда прихожу в школу. Так вот, ногти были реальностью и они означали только одно: труп в библиотеке полковника Бэнтри вовсе не был трупом Руби Кин.

И тогда остается только один человек, который был в силах все это запутать, и этот человек Джози. Именно Джози опознавала труп. И она наверняка знала, что убитая — не ее сестра. Но она опознала ее как Руби. Увидев девочку в библиотеке Бэнтри, она страшно удивилась и почти выдала себя. А чему ей было удивляться? Да тому, что она лучше других знала, где этот труп должен был находиться — в доме Бэзила Блейка. Кто привлек наше внимание к Бэзилу? Она же, Джози. Она же сказала и Реймонду, что Руби, должно быть, развлекается с киношником. А незадолго до этого именно она подложила в сумочку Руби его фотографию. Кто злился на убитую, даже когда она уже была мертва, да так злилась, что это любому бросалось в глаза? Джози! Да-да, Джози, хитрая, корыстная, безжалостная, у которой в голове одни только деньги.

Вот что я имела в виду, говоря о чрезмерной доверчивости: никому и в голову не пришло усомниться в словах Джози, когда она опознала труп Руби Кин. Только потому, что все знали, что уж у нее-то точно нет никаких причин лгать. Все выглядело так, что смерть Руби была абсолютно не в ее интересах. И только когда Дайна Ли упомянула Сомерсет-Хаус, я, наконец, все поняла.