Царица Армянская

* * *

Арбок Перча среди ночи вырвали из объятий Ерес Эпит.

— Каранни прислал к тебе гонца! — сказали ему.

Он вышел из шатра. Царевым гонцом был жрец. В длинном хитоне, через

плечо перекинуты какие-то ритуальные принадлежности.

Арбок Перч глянул на него, потянул носом воздух, и почудилось, что

пришелец пропах храмовым духом.

Кликнув воинов, Арбок Перч приказал:

— Убейте этого вонючего жреца, разорвите на куски!

Воины схватили посланца, но тот вдруг одним махом отбросил их и навис

над Арбок Перчем.

— Предатель ты, и люди твои изверги. Пропадаешь из-за несчастной

женщины.

Предводитель мятежного воинства занес тяжелую палицу, готовый

размозжить голову дерзкого пришельца, но рука вдруг, как по мановению

волшебства, ослабла, и он, пылая гневом, закричал:

— Ты Таги-Усак, оборотень треклятый?

— То-то и оно. На друга руку поднимаешь!..

— Я никогда не был тебе другом. Ты слуга властителей, презренный и

бесславный. Тебя вот уж и в жреца обратили...

— Не то говоришь! — вскипел Таги-Усак. — Позволь лучше напомнить

тебе: творящий правое дело должен убить гонца, не выслушав, с чем он к

тебе явился. Такой человек, как ты, может быть свободным.

Арбок Перч несколько поостыл. Попросил жену накормить Таги-Усака,

дать отдохнуть и затем снова привести к нему. Он и впрямь был озадачен:

как же вести себя с бывшим другом и как действовать дальше? Куда заведет

его путь, по которому он пошел: к погибели или к спасению?..

Только через три дня предводитель разбойных мятежников Арбок Перч

пожелал видеть Таги-Усака. Уселся на самодельный деревянный неструганый

стул и велел ввести царева гонца. По обе стороны от него стояли

вооруженные воины, понимающие все его желания и намерения с полуслова.

Таги-Усак вошел, придерживая руками свой жреческий хитон, чтоб не

волочился.

— Приветствую тебя, наш господин, вольный человек Арбок Перч! —

сказал он, склоняясь перед ним.

— Чему и кому я господин? Издеваешься?..

Таги-Усак, кланяясь еще ниже, проговорил:

— Как же иначе, Арбок Перч? Если ты восседаешь, как на троне, и по

обе стороны от тебя стоят покорные и бесправные люди, а брат твой перед

тобой на коленях, значит, ты господин, царь, властитель, правитель и между

нами нет равенства.

— Мне ненавистны всяческие правители! — гневно воскликнул Арбок

Перч. — Против них и восстал!..

— Мне тоже не в радость мои правители, — сказал Таги-Усак. — Но и

ты-то ведь стал правителем. Один решаешь судьбы людей своего отряда,

решаешь, что им делать, как жить. Похоже, стремишься, чтобы и тебя

обожествили.

Арбок Перч внутренне негодовал: «Что же это он так, или не верит в

возможность своей погибели?..» И снова ощутил себя скованным, несвободным.

А свободный-то вот он, стоит перед ним в жреческом балахоне, прежний его

друг, собрат по оружию. Стоит и смело говорит то, что думает, никого не

боясь.

Грубо сколоченный стул, на котором восседал Арбок Перч, был под ним

как горячие угли.

— Ну, если не я, брат мой, — по возможности спокойнее заговорил Арбок

Перч, — так кто-то же должен вести людей вперед? Это неизбежно?..

— Да, — согласился Таги-Усак. — Так и порождается власть одного над

другим. Так возникают правящие и подвластные.

Арбок Перч резко повернулся к нему.

— Ну ладно, кончай свою проповедь! Говори, чего хочешь!

— Ясно, чего хочу. Ты бессилен изменить существующее положение вещей,

как комар бессилен изменить направление ветра.

— Но я хочу освободить человека от оков!..

— Освободить его от оков — это значит уничтожить его.

Арбок Перч предложил своему собеседнику треногий стул против себя и

сказал:

— Все — суета сует. Я это понимаю, Таги-Усак. Но ты, умный,

всезнающий звездочет, укажи верный путь. Растолкуй.

— А его нет, того пути, которого ты ищешь. Этот безумный мир каким

создан, таким и будет вечно. Так и будет через тяготы и смуты тщетно

метаться в поисках света. Если допустить, что возможно иссушить все

источники рек, тогда можно допустить, что и желаемое тобою тоже возможно.

Нет, другого пути нету.

— Но укажи хоть малую возможность облегчить существование человека!

— Нет ее...

Речи Таги-Усака бросили в дрожь людей Арбок Перча. Заметив это,

предводитель поспешил сменить тему разговора.

— Однако приехавший по повелению своего властелина Каранни, ты так

пока и не изложил, чего он хочет.

— Скорее, я прибыл сюда по желанию царицы. Она, которая ценит тебя,

считает зятем, советует тебе вновь присоединиться со всем отрядом к цареву

войску.

— Этому не бывать! — решительно воскликнул Арбок Перч. — Я верю в

свою силу.

— Понятно, — сказал Таги-Усак. — Будь я на твоем месте, мой ответ был

бы таким же. Однако царица жалеет и тебя, и свою приемную дочь Ерес Эпит.

Она удерживает царя, не дает ему выслать войско против тебя. Но гнев

Каранни велик.

— Я понимаю.

— Тогда будь здоров.

— Счастливого пути. Больше тебе сказать нечего?

— Есть, пожалуй, — проговорил Таги-Усак. — Пожалей свою жену. Я

приметил, она в ожидании. На этом прощай.

— Прощай. Но, может, тебе есть еще что-то сказать?