Царица Армянская

— Благодарение богам! — воздев руки к небу, проговорил медник Минай. — И нашему предку, царю Уганне, тому, что жил еще в седьмом колене до нас! Храброму и отважному. Одно свое славное копье он всадил в землю долины на берегу большой реки, ставшей северной границей лона армян, нашей Армении, а другое копье всадил у берега Урумского моря, на востоке. Третьим он обозначил границу между народом ашшурским[17] и нашей страною с юга. И четвертым определил нашу западную границу, с царством Хеттским, обиталищем сурового и коварного народа. Копья эти вросли в землю, разветвились и зазеленели волею богов, и сейчас это деревья с необъятными стволами, под сенью которых живет и гнездится народ, хранимый девяноста девятью легендарными витязями.

— Свидетельствуем это! — воскликнули все присутствующие.

— Многие реки мира земного берут свое начало в горах нашей страны и уходят в моря!..

— Свидетельствуем это!

— Крыши мира осеняют нашу страну, наш великий дом. И Сис, и Масис, и Кирс, и Арагац, и еще Немровт и Сепухн. И еще, и еще горы и горы окружают родину нашу!

— Свидетельствуем это!..

— Да не прервется речь твоя, Таги-Усак!..

— Звезды небесные вещают твоими устами, брат наш!..

— Слава! Слава тебе…

И, чокнувшись, они все выпили по кружке пива.

— А жрец хеттов Кама Вараш не оставляет намерения принести человека в жертву богу Шанту! — сказал, горестно покачав головой, один из гончаров.

— Опять он настаивает на этом, ненасытный?..

— Да, все говорят…

— Но ведь запрещено! — удивился медник Минай. — Как смеет этот хетт нарушить волю нашей царицы?!

И все замолкли, задумались.

Таги-Усак посмотрел на Нуар. Она разрумянилась от огня и стряпни и была прелестна.

— Мы не позволим этим хеттам творить своеволие на нашей земле! — снова заговорил медник Минай. — Хватит издеваться над человеком, жалеть его надо. Незачем зря кровь проливать. Все до единого поддержим царицу! Не позволим!..

И все повторили за ним:

— Не позволим!..

Ночь. Уже поздно. Нуар вышла проводить Таги-Усака. Ему до боли захотелось обнять ее, но тут вдруг острые ногти вонзились в его плечо.

Это была Мари-Луйс.

* * *

Дорогой Артит Арар предложил престолонаследнику искупаться в одном из небольших озер.

— Вода в нем чистая, прозрачная. Сама богиня Цовинар его оберегает. Я буду очень рад, государь мой, если ты посетишь это священное место.

Солнце еще не убрало своих лучей с вершин Котайских гор, когда они подъехали к озеру. Тут жрецы уже принесли в жертву священным водам озера трех белых овец, загодя сюда доставленных…

Каранни в полном вооружении вытянулся в струну, стоя на колеснице, и, показывая жезлом на восток, скомандовал:

— В путь на Сисакан!..

Каш Бихуни внутренне не одобрял похода в Сисакан. Дикие, гористые места, населенные мятежными, воинственными племенами. Зато Урси Айрук и братья Андзев радовались тому, что увидят новые, дотоле им неведомые края родной страны. Радовался и Каранни, он ехал во владения своего тестя.

Артит Арар попросил разрешения проводить престолонаследника до Гегамского озера, где кончаются границы его владений и начинается Сисакан. Каранни вспомнил Таги-Усака и мысленно спросил его: «Не собьемся с дороги, астролог?» — «Не собьетесь, держитесь к востоку от Большой Медведицы, она и поведет вас безошибочно».

Полки построились и тронулись в путь.

Спустя день, когда уже были позади Котайские горы, когда миновали обиталище бога Атиса и впереди завиделось Варажское плоскогорье, Артит Арар сказал:

— Еще немного, и мы будем у озера, божественный.

Здесь все еще было в буйном весеннем цветении. Дороги подсохли и были хорошо накатаны. Колесницы мчались легко и быстро.

И действительно скоро показалось Гегамское озеро — бескрайняя чаша в лоне гор, от горизонта до горизонта.

— Чудо! — воскликнул наконец Каранни после долгого молчаливого созерцания этой невиданной красоты. — Чудо! И какое оно огромное, это Гегамское озеро! Не озеро, а целое море!

— Да, мы и зовем его все больше морем. Отсюда, если, скажем, поехать вдоль берега вправо, целый день скачи, а конца морю не увидишь.

— А что там за корабль плывет?..

— Это остров, божественный. Там обитают сисаканские боги. Хочешь, поплывем туда?

— Нет, не хочу, — ответил Каранни, — устал я от возни с богами.

Ему вспомнились слова жены о том, что люди глубоко заблуждаются, считая, будто боги — начало всех начал.

Вдали вдруг поднялось облако пыли. Артит Арар высказал предположение, что это, должно быть, едет родоначальник Шатлойс, властитель земли Сисаканской. Но вот пыль рассеялась, и он увидел, что Шатлойса сопровождает его старший сын Татан со своей старшей женой Лор.

— Тикин[18] Лор поразительно правит колесницей. В этом ей нет достойных соперников.

— Да, вспоминаю, — сказал Каранни, — в дни моей свадьбы я сам видел, как она это делает.

Кавалькада остановилась. Шатлойс, его сын и невестка сошли с колесниц и шагах в десяти от царевича опустились перед ним на колени. Властитель Сисакана снял шлем с головы и громко проговорил: