Царица Армянская

— Э-э, — засмеявшись, махнул рукой верховный военачальник, — уж если от такого быка, как я, нет плода, от камня и вовсе ждать нечего. Так уж суждено, прогневил, видно, бессмертных, они и карают…

На поклон к престолонаследнику явились старейшины родов, обитающих в окрестных горах. Одежда на них из козьих шкур, вид у всех решительный и непокорный.

— Где ваши жилища? — спросил Каранни.

В ответ заговорили все разом и очень громко:

— Вон в тех самых высоких скалах, государь наш, видишь? Где еще снег не стаял.

— Говорите потише, — попросил Каранни. — И не все разом.

Оглядев собравшихся, он обратился к тому, кто показался ему старше других:

— Ты говори. Один только ты.

— Мне говорить? — удивился человек. Сняв с головы козью шапку, он сунул ее под мышку, прокашлялся, чуть продвинулся вперед и… загремел как гром: — Я, который есть жертва бога Тибуна, я, постелью которому служит медвежья шкура, я, у коего семь жен и девяносто девять потомков, имею к тебе жалобу!..

При упоминании бога Тибуна Каш Бихуни насторожился. Этого бога почитают на его родине, расположенной у истока реки Тер Мадон. Неужели эти люди оттуда?.. Он обратился к громовержцу:

— Эй, раб Тибуна, ты родом откуда?

— Предки мои каскейцы, но они еще в седьмом колене до меня бежали со своих мест и угодили сюда.

— От кого бежали-то?

— Не знаю, господин. Да и неважно это сейчас. Не уводи разговора в сторону… Так вот о жалобе. — Он показал на стоявших в сторонке людей. — Наша жалоба на них. Они не кашки. Местные они, издревле здесь живут…

— Что, притесняют вас? — спросил Каранни.

— Да. Воры они. Скот у нас крадут. Девушек умыкают…

Обвиняемые тут же загалдели:

— Враки. Не верь им, государь. Безбожники они. Их бог — бездушный камень. Камню поклоняются. Разве это люди? Явились сюда, захватили наши и без того скудные пастбища и нас же называют ворами! Сами они воры. А что до девушек ихних, так ничего не поделаешь, сами бегут к нашим парням.

Распалясь, они стали размахивать палицами, кидаться друг на друга, того и гляди, разразится драка. Каранни вскочил с места, и гвалт тут же оборвался. Старейшины бросились ему в ноги, но, даже распростертые, они перекидывались грозными взглядами.

Царевич знал о том, что между родами и племенами его страны нет мира, что в раздорах они порой доходят до кровопролитных стычек. И все больше из-за пастбищ. Сисаканские пастухи лето проводят в высоких горах, а зимой спускаются вниз. Тут все и начинается.

Каранни думал уже о том, чтобы разделить и пастбища и пашни. Между родами и семьями установить твердые границы владений и таким образом устранить причину вечных столкновений и свар. Но и царь-отец, и особенно верховный военачальник Каш Бихуни не соглашались с ним в этом. Они утверждали, что роды и племена легче удерживать в подчинении царской власти, если между ними лежит яблоко раздора и постоянно подогревается вражда.

Царь Уганна часто повторял: «Чем больше разобщенность между родами и племенами, тем у государства больше надежд уберечься от бед, которые может повлечь за собой их единение».

Каранни не разделял этих взглядов отца и давно надеялся осуществить свои намерения, объединив поначалу хоть небольшие племена и роды и решив их земельные и пограничные споры. Он не сомневался, что это сильнее свяжет людей с царствующим домом и безусловно будет способствовать увеличению объединенного войска. Раздоры подрывают силу и мощь страны. А она сейчас, как никогда, нуждается в единстве всех племен. Бессмысленная грызня только во вред царству. Земля должна стать собственностью. И границы владений той или иной семьи, рода должны охраняться государственным законом, тогда люди, связанные этой своей собственностью, будут держаться за землю, не бросят ее, не уйдут. И от царя будут больше зависеть, будут больше его почитать.

Каранни решил именно здесь осуществить свое намерение. За три дня, проведенных в долине реки Вараракн, он сам определил границы владений местных племен, помирил их между собой и отправился дальше в Арцах. Татан и некоторые из сисаканских родоначальников и старейшин были в его свите.

Вскоре перед царевичем предстали семеро сыновей властителя Арцаха Багарата Дола, все верхом на буланых норовистых конях.

Каранни даже побежал им навстречу. Он впервые видел людей на коне. Ни в Египте, ни в Хеттском царстве, нигде такого не было.

Кони шли резво, сомкнутые рядом. Всадники одной рукой прижимали копья к ноге, другою держали уздечку. Старший из сыновей властителя Арцаха опустил перед царевичем бело-красное знамя отца.

— Боги не обделили нас, о царевич Каранни, государь наш достославный и высокочтимый! Благословляем и приветствуем твой приезд!

За сыновьями Багарата Дола выстроилось еще триста арцахских воинов-всадников. Прекрасно экипированные, гордо восседающие на конях, они ослепляли своей красотой и удалью.

Каранни не мог сдержать восторга.

— Диво, да и только! — воскликнул он. — Кто и когда еще видел такое чудо: человек на коне, воин на коне?! Никто такого не видал! Содрогнитесь, о боги!..