Царица Армянская

На рассвете, вознеся молитвы богу Арегу, спустились в глубокое ущелье. Река Арфи беспокойно бурлила и пенилась, перебирая высокими белыми гребнями волн. Это еще не до конца стаявший снег на высоких вершинах Сисакана полнил ее. Так, весело буйствуя, она неслась к Ерасху, чтобы отдаться объятиям его мутных вод.

Из зарослей камыша вдруг повысыпали бычки, целое стадо, и почти все белые. Они мчались вдоль берега, краем уже зеленеющих полей и лугов. Удивительным было то, что на каждом из них восседал юноша, вооруженный копьем. И неслись эти бычки, как буйный ветер в степи.

— О превеликий Мажан-Арамазд! — воскликнул Каранни. — Какое потрясающее зрелище!

— А у моего отца, — сказала тикин Лор, — люди творят еще большее чудо: уже несколько лет, как они ездят верхом на лошадях.

— Что? — удивился Каранни. — Люди садятся на коня? Как эти люди на бычков?!

— Да, божественный. Привязывают ему на спину особую подушку и садятся. Неужели не слыхал?

— Нет, не доводилось. Значит, мужчина и конь!..

— Да, царевич, мужчина и конь. И так это красиво, когда они, слившись воедино, мчатся во весь дух.

— Они могут так и в бою участвовать на коне?

— Конечно, божественный. Воины моего отца часто приезжают из Арцаха к нам в Сисакан верхом на лошадях. И вид у них очень воинственный. Нам такое непривычно, но, видимо, мужчина на лошади — это большая сила.

Каранни выразил желание немедленно попробовать свою силу, сесть на коня. Они подъехали к крепости. Удивительное это дело — человек на коне!.. Надо непременно побывать в Арцахе. И как можно скорее!..

Они прежде вошли в храм, где сисаканские жрецы готовились к ритуальной церемонии. Царевич, не сдержав своего нетерпения, подозвал шурина:

— Подыщи мне хорошую арцахскую лошадь. Ты уже ездил на коне, а? Пробовал?..

— Нет, пока не доводилось, божественный, — отвечал Татан, — но видел, как это получается у других. В войске у тестя своего не раз видел. Арцахские конники успешно одолевают в стычках своих противников егимаис-еранцев. Последние теперь, как завидят всадников моего тестя, сразу разбегаются врассыпную, бросая при этом все, что у них есть.

Каранни не мог дождаться, когда наконец окончится церемония и он, покинув храм, тотчас отправится в Арцах.

* * *

Властитель Сисакана родоначальник Шатлойс и тикин Лор остались в крепости, а Татан выехал сопровождать Каранни в его поездке по соседним провинциям.

В горах, где брала начало бурная речка, которая потом, спускаясь ущельем в долину, впадала в Ерасх, располагалось окруженное крепостной стеной селение Диц Майри. Едва они пересекли крепостные ворота, Каранни послал гонца к властителю Арцаха Багарату Дола, мол, садись на коня, приезжай немедленно и возьми с собой еще всадников, да побольше…

Крепость Диц Майри зажата в медно-бурых скалах. Из ближних пещер раздалось воронье карканье и эхом отозвалось в селе. Каранни вышел к реке. С того берега сельский староста громко прокричал слова приветствия. Татан таким же манером ответил ему. Сельчане вскоре перекинули деревянные мостки через реку. Староста со всеми домочадцами, да и весь люд тоже ринулись по мосткам и, едва ступив на другой берег, бросились в ноги царевичу.

Каранни спросил:

— Как он, мост-то ваш, надежный?

— И мост, и село мое очень надежны, божественный! — отвечал распростертый на земле староста. — Приказывай, государь наш!

Каранни вскочил в колесницу и направился к мосту. В прозрачной воде он увидел свое трепещущее отражение. Выходит, боги благословляют его приезд!..

Престолонаследник успел отметить, что сисаканские армяне отличаются некоторой странностью. Их словно бы ничто не удивляет. Нет у них и особой приверженности богам, нет и страха перед оными, и поминают их редко. Как бы для виду они у них, эти боги. Тикин Лор говорит, что превыше всего сисаканцы почитают женщину, хранительницу очага. Богоравна та хозяйка дома, которая может испечь хороший хлеб.

Просо и пшеницу, коих здесь мало, и ячмень, которого достаточно, обжаривают, затем насыпают в каменную ступу, измельчают, провеивают, потом мелют на мельнице и уж из муки пекут этот особый, тонко раскатанный хлеб в печах, вырытых прямо в земле и выложенных гладким, отполированным камнем.

Царевичу очень нравилось, что сисаканцы уважительны и добропорядочны, свято чтут долг и обязанность.

Из Диц Майри хорошо просматривалось довольно обширное поле, заботливо возделанное и уже засеянное.

Ночь провели за пиршеством.

Каранни специальной грамотой утвердил, что впредь Диц Майри объявляется городом.

Дальше путь лежал в Арцах.

Сисакан край лесистый, и потому местами колесницы рабам приходилось нести на себе сквозь бездорожную чащобу, а распряженных коней они при этом гнали перед собой…

Три дня довелось провести в долине реки Вараракн. Тут еще многие семьи и жили в пещерах, храмов не возводили, все обряды отправляли тоже в пещерах, а поклонялись, как правило, скалистым глыбам, дыбившимся у родников.

Каранни, весело улыбаясь, похлопал по плечу Каш Бихуни.

— Привез бы сюда с собою одну-другую из своих жен, глядишь, помолясь на эти священные скалы, одарил бы тебя потомством.