Царица воинов

- Это серьёзная вещь, а не шутки. Знаю я, что и умнейшие из вашего народа осознали путешествие души, таким был Пифагор, древний мудрец. Это есть и в тебе, и в каждом, нужно только вспомнить, почувствовать, что ты не родилась из небытия, и не уйдёшь во тьму, но находишься на середине долгого пути. Возможно, те, к кому ты тянешься душою, есть привязанности твоей прошлой жизни, и люди, определённые судьбою для братства, никогда не расстаются. Я верю, что всё это так, и уж совершенно точно, что в могучих воительницах воплощены души богоподобных воинов древности, и скоро нам суждено узреть славную битву.

- Я не смеюсь, просто душа моя в смятении, и я не знаю, во что верить, - ответила девушка. - Однако твои слова мне близки, ибо я чувствую, будто помню Зену уже давно, куда раньше нашей первой встречи.

- Так бывает, - улыбнулся кельт.

К этому времени они уже приблизились к окраине города, где вал с деревянной стеной скрывал от глаз просторы внешнего мира, но маленькие ворота в башне были открыты, и рядом с ними сидели несколько мужчин. Битуис предложил прогуляться по окрестным холмам и посмотреть на деревья, охваченные огнём весны, Габриэль согласилась, сказав, что тоже любит деревья, более же всего ей памятен могучий дуб, что высится близ Аргоса, этим она заметно порадовала гельвета. Солнце обильно заливало лежавшие ниже холма массивы леса и мозаику полей, даже в этой суровой земле чувствовалось, что пришло светлое время, когда ясных дней будет больше, чем пасмурных. Друид рассказал гостям, что он думает о Зене и об их прибытии вообще.

- Я, как и все мои соплеменники, человек набожный, хотя и знаю, что многие люди других народов, вроде вас, эллинов, или римлян, поражены болезнью презрения ко всему божественному, поэтому я вижу в приходе тёмной воительницы движение многих сил. В последние дни знаки, что читал я в полёте птиц и узоре ветвей, говорили лишь об одном, шептали настойчиво, что нас ждёт битва, несущая славу для нашего племени. Вы уже знаете, что мы потерпели страшное поражение всего несколько лет назад, и кровь питала реки глубокими ручьями, тела же павших лежали как цепи тёмных холмов. Многие отчаялись, вернувшись, будто слава и доблесть среди гельветов угасли, поэтому я рад грядущей битве, не знаю, кто одолеет, но, в любом случае, это поможет людям вспомнить, кто они есть.

- Разжечь в людях доблесть для тебя важнее сохранения мира и покоя? Даже в столь тяжёлое для вас время? - спросила девушка.

- Суть жизни человека не в том, чтобы влачить дни свои, вечно опасаясь, что мир кто-то нарушит, и стремясь дождаться иссушающей старости. Я уже говорил, что это лишь вечное кружение, когда души движутся от рождений к смертям будто по реке или по нити натянутой, и нет никакого смысла пытаться задержать их движение. Воистину, славен тот, кто умеет без сомнений следовать своей судьбе, воспринимая смерть лишь как середину долгого пути, и для воинов, коими мы являемся, смерть в бою есть лучший из исходов, ибо она позволяет оставить за собою достойную и славную память. Нас мало осталось, но мы храбро сражались, и останемся собой, только если будем и впредь принимать бой как мужи.

- Зене понравится такая философия, - улыбнулась Габриэль, - она всегда мыслила схоже.

- Она другая, не как те эллины, что я видел. Она похожа на древних героев, о коих можно прочесть в ваших книгах.

- Откуда ты так много знаешь о нас? - спросила девушка. - Ты словно путешествовал по эллинским городам, читал наши книги.

- В ваших городах я никогда не бывал, но в Италию выезжать мне приходилось, да и языкам для нас, друидов, не зазорно обучаться, мы храним немало эллинских и римских книг, лишь собственное сокровенное знание мы никогда не записываем.

Они старались держаться поблизости от крепостных стен, стояли на краю густой рощи, в недрах которой было одно из святилищ гельветов, потом же сели под большим одиноким дубом, что стоял на гребне невысокого холма. Битуис сказал, что здесь любому будет спокойнее, ибо боги любят такие места. Девушка расспрашивала о друидах, но кельт не хотел раскрывать ей вещей священных, слишком мало её узнав, о другом же говорил охотнее, рассказав, что война принесла разлад всюду.

- Далеко не все из нас выступили против врага, и это породило раскол не только среди племён, но и среди друидов. На последнем собрании мы схватились за мечи и кинжалы, отстаивая интересы своих партий. Одни из нас, в числе коих были и гельветы, стояли за объединение перед лицом врага, другие же видели в этом опасность подчинения своих племён более сильным вождям, до третьих опустошительные пожары ещё не добрались, и они полагали, что так и будет. Нам удалось изгнать с собрания тех друидов, что открыто стали друзьями Цезаря и римлян, но мы не можем помешать им держать под римской властью их племена, вносить разлад и смуту во все наши земли. Как вы знаете, многие сейчас сражаются, но среди кельтских воинств нет и тени единства, и многие, кельты и свевы, бьются против нас.