Царская тень

Я знаю, почему твои соотечественники всегда плачут, говорит он. Я знаю, почему ты поглядывала на дверь, когда я пришел в бар. Я знаю, почему бармен пялился на меня. Я много чего знаю. Я знаю, что ты меня ненавидишь. Я знаю, что я враг. Я знаю, что ты не можешь мне доверять. Я знаю, где бы я ни появился, там умирают твои соотечественники. Потом он не может больше говорить, потому что снова появилось пятно тени, вибрирующее на грани света. Он закрывает глаза. Это война, говорит он себе. Вот что это значит.

Она перемещается поближе к нему, ее мягкая кожа прикасается к его коже, плоть трется о плоть, каждый изгиб обволакивает его, охватывает целиком, и тогда он подается ей навстречу, обнадеженный ее мягкой настойчивостью, потом ложится на нее сверху и отдается во власть желания, они двигаются синхронно, весь мир вокруг исчезает, не остается ничего, кроме ее тепла и иллюзорного ощущения безопасности крепкого объятия. Они находят свой ритм, медленно, постепенно и с возрастающей настоятельностью, Этторе ощущает цельность своего сердца, силу рук и ног, широкий размах собственной спины. Он полон сил: кости и плоть, сильные мышцы и связки, полнокровный человек, солдат. Кровь струится по его венам, гонит его к эйфории, и все же даже в преддверии наивысшего наслаждения глаза Этторе раз за разом осторожно открываются на мгновение и тут же закрываются.

Когда они заканчивают, он прижимает рот к ее уху, чтобы сказать что-нибудь, признать, что ничего не кончилось, оно только что началось, что он никогда и никому не скажет про нее, что он скроет это от отца, когда вернется домой, что теперь и у него есть тайна. Но тут раздается осторожный стук в дверь и звонок, и она выскальзывает из-под тонкого одеяла и встает. На ее лице отсутствующее выражение. Ее темная кожа поднимается между ними, словно стена.

Пора идти, говорит она и кидает ему его одежду. Она поворачивается к нему спиной, чтобы одеться, а когда смотрит на него в следующий раз, на ней ее белое платье. Удачи.

Глава 11

Фотографии Хирут и Астер проявлены. Они превращены в почтовые открытки и розданы солдатам Фучелли. Они разосланы в газеты и используются журналистами. Их хранят как сувениры, их обсуждают на административных собраниях. Фотографии этих женщин рассылаются в магазины Асмары и Аддис-Абебы, Рима и Калабрии, в офицерские клубы Триполи и Каира. Люди называют Хирут и Астер по-разному: сердитые амазонки, женщины-воины, африканские Джульетты. Их хранят, их разрывают, вставляют в рамочки, вклеивают в альбомы, и отовсюду приходят просьбы: Можно ли снять их с винтовками у входной двери? Можно ли сделать постановочный снимок атаки с вашими людьми? Наденьте самую чистую свою форму, Фучелли. Наденьте самую свою растерзанную форму, Фучелли. Наденьте шлем. Наденьте эту медаль. Наденьте солнцезащитные очки. Встаньте в профиль. Встаньте между ними, полковник, и расскажите нам, что вам стало известно об этих аборигенах.

* * *

Это она? Кидане подносит фотографию к свету. Он видит лицо Астер, ее тело, но женщина на фотографии не похожа на Астер. Он чувствует на себе взгляды других, Нардос, которая стоит перед ним, прижав руки к лицу, покачиваясь назад-вперед и произнося слова, которых он не может разобрать.

Кидане роняет фотографию на землю и вытирает руки о шамму. Он знает, что он в пещере, рядом с ним двое его людей и ближайшая подруга Астер, но еще он один в той спальне в первую ночь, смотрит на испуганную девочку, прикрывающуюся своим гневом, как щитом.

Есть еще фотографии с Сеифу и Аклилу, но он не хочет смотреть на них.

Говорила ли Феррес еще что-нибудь, кроме того, что нужно подождать? спрашивает Аклилу.

Сеифу сгорбился над фотографией двух ног, болтающихся в воздухе, низ форменных брюк пропитан кровью. Это Тарику, говорит Сеифу, поднимая голову, его глаза широко раскрыты. Это мой сын, посмотрите на него. Он целует изображение, прижимает его к груди. Почему мы не убиваем этого Фучелли прямо теперь? Почему мы не бежим по склону этой горы и не перерезаем его горло во сне?

Аклилу кладет руку на плечи Сеифу, притягивает его к себе. В этом нежном жесте Кидане чувствует обвинения, которые они швыряют ему в лицо. Прошло много времени с того дня, как женщины попали в плен, с того момента, как он стал чувствовать ярость Сеифу и разочарование Аклилу. Они хотят атаковать, но Феррес просит их проявить терпение. А теперь шпионка посылает им фотографии, среди которых и фото Тарику, сына Сеифу. И только статус Кидане спасает его от яростной скорби этого человека.

Аклилу берет фотографию из рук Сеифу и кладет ее на стопку других. В этой стопке фотографии Хирут — Аклилу расторопно положил их в самый низ стопки. Он напряжен, видимо, готов протестовать каждый раз, когда Кидане тянет руку, чтобы взять очередную фотографию.

Они делают открытки с этими фотографиями и распространяют их, говорит Аклилу.

Они это всегда делали, говорит Кидане. В этом нет ничего нового, кроме того, что мы знаем этих людей.