Царская тень

Громче всех ревет рожок Ворку, его безжалостный вой разносится по долине. Вокруг Хирут люди, которых она знает, и незнакомые, набранные из дальних и ближних областей. Тут есть женщины в платьях и форме, они вооружены ножами, они воздевают руки и резко опускают их вниз, как давным-давно, в другой жизни, учила ее кухарка. Тут есть священники, которые вышли из своих пещер, они, словно дополнительный щит, прижимают к груди Библии. Когда отряд бежит вместе с нею, Хирут чувствует их общую силу. Она чувствует, как духи мертвых проникают в ее кости и укрепляют ее, как сталь. И на миг она отворачивается от долины перед ней и смотрит, пораженная, на холмы на горизонте, словно может видеть, как Фифи бежит из лагеря, помогая кухарке унести Ибрагима подальше от солдат Фучелли и поближе к ждущим его ascari. Она смотрит, словно точно знает, что кухарка прошепчет Ибрагиму, когда женщины помогут ему воссоединиться с его людьми, словно она понимает многие смыслы, таящиеся в словах кухарки: Они попытаются сделать нас полезными, а мы должны быть свободны от них. Мы сами должны решать, как будем жить. Хирут смотрит вперед, ее тело движется независимо от нее, наконец она медленно приходит в себя. И вот она, Хирут, дивный солдат в великой Эфиопской армии, дочь Гетеи и Фасила, рожденная в благодатный год урожая, без страха несущаяся на врага.

* * *

Soldati Карло противостоят подавляющему по численности отряду. Их вытеснили из-за баррикад, а потом окружили. Их вынудили отступить так далеко от всех укрытий, что Карло приказывает своим оставшимся солдатам рассеяться и сражаться до последнего человека. Бойня безжалостна без поддержки ascari и самолетов, и от него с пулей в животе мало помощи. Он лежит один на поле и зажимает бок, чтобы остановить кровотечение. Он смотрит вверх, измеряя расстояние до безопасного места. Слишком далеко, а он слишком слаб.

Corragio soldati![102] Отступайте! Кричит Карло своим людям. Он позволяет силе своего голоса подменить раскалывающееся сердце. Идите в горы! Отступайте!

Сверху доносится свист пуль, перемежаемый вскриками раненых, и у него рождается мысль: он умрет в этой забытой богом деревне, которую он превратил в военный аванпост, его тело останется лежать среди обломков и забытых палаток. Ничто не расскажет о его уходе, кроме его крови, впитавшейся в эту несчастную землю. Никто не оплачет его. Никто не спасет его тело от падальщиков. Он будет наблюдать за своим тлением сверху, снова согреется солнце, а его люди соберут свои пожитки и отправятся домой. Честь — вещь бессмертная, напоминает он себе, надеясь, что может в это поверить. Она живет в творении. Она вечна.

Полковник! Это Этторе бежит к нему, пригнувшись, у него безумные глаза, рот скривился в мрачную линию. Они прорвали все наши линии обороны, говорит он, тяжело дыша. Пойдемте в горы сзади, они движутся в другую сторону.

Наварра обхватывает Карло за талию, пытаясь его поднять. Боль такая жестокая, что у Карло перехватывает дыхание. Оставь, говорит он. Уходи отсюда, soldato. Он кидает на Наварру мимолетный взгляд, но мгновение затягивается. Он не знает, что еще сказать, но то, что у него на языке, должно быть высказано. Молодец, soldato. Но все кончено. Мне конец. Не позволяй им увезти тебя в Италию. Поступай, как тебе сказал отец: он тебя любил.

За ними раздается низкий свист — эфиопский сигнал к атаке. Этторе оглядывается через плечо и видит вдали человека с сильной челюстью, который в ярости бежит к Фучелли, держа перед собой фотографию и выкрикивая имя: Тарику! Тарику!

Эта война давно перестала быть твоей, soldato. Беги отсюда, а то он и тебя убьет. Спасайся.

Эфиоп еще слишком далеко, и разглядеть фотографию в его руке трудно, но Этторе знает, что это за фотография. Он знает: этот человек — отец Тарику, он уверен в этом так же, как и в том, что у этого человека есть пуля для Фучелли, да и он, Этторе, ее заслужил. Он встает во весь рост и поворачивается к эфиопу лицом. Поднимает руки и ждет.

Человек приближается и бьет себя кулаком в грудь: Сеифу, говорит он. Сеифу. Он выкрикивает свое имя, как некую декларацию, отталкивает Этторе в сторону, достает нож, наклоняется, хватает Фучелли за голову, гнет ему шею.

Карло медленно моргает, его глаза ищут Этторе, пытаются изобразить спокойствие. Выживи, говорит он. Потом тихо добавляет: Не оставляй в этом месте никакую мою часть.

* * *