«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 2

Современный французский историк-медиевист, профессор Реймского и Парижского университетов, доктор наук Франк Коллар (Franck Collard) в своей книге «История отравлений» дает несколько иную, более обоснованную, на наш взгляд, трактовку: «Еще до победы большевиков Ленин ратовал за массовое отравление продовольствия в тех регионах, где население поддерживало царизм. Как только большевики пришли к власти, яд стал широко применяться для устранения противников или соперников»²⁴⁰.

Игнатий Николаевич Казаков

Первым руководителем «Специального кабинета» был профессор И.Н. Казаков [4]. Вплоть до 1937 г., для маскировки, формально он подчинялся Всесоюзному институту биохимии, хотя уже с 1926 г. фактически ее курировал заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода.

Проводились эксперименты не только с ядами, но и с боевыми отравляющими веществами, о чем, нисколько не стесняясь, писали открыто, вербуя добровольцев для безчеловечных экспериментов.

Русская эмигрантская открытка 1924 г.

«Подобно тому, как ядовитый мышьяк, будучи принят в малых дозах, оказывает целебное действие, так и боевые отравляющие вещества могут оказывать ценные медицинские услуги при надлежащей дозировке. Так, отмечено, что иприт, “король газов”, оказывает благоприятное действие на лечение туберкулеза… Люизит – “роса смерти” – уже применяется при лечении полупараличей с хорошими результатами…»²⁴¹

Издательская обложка книги: Arkadi Vaksberg «Le laboratoire des Poisons. De Lénine à Pout-ine». Traduit du russe par Luba Jurgenson. Paris. Gallimard. 2007 г.

В 2007 г. в парижском издательстве «Gallimard» вышла книга известного советского журналиста, с 1973 г. работавшего в «Литературной газете», доктора юридических наук Аркадия Ваксберга (1927–2011) «Лаборатория ядов. От Ленина до Путина», до сих пор так и не вышедшая на русском языке²⁴².

В этой единственной не опубликованной на русском языке книге, рассказывал ее автор в интервью корреспонденту газеты «Le Figaro», он поставил себе целью показать, как, начиная с октябрьского переворота 1917 г., новая власть стала систематически применять изощренные яды для устранения своих политических противников – как реальных, так и воображаемых. Неизменный принцип, которым руководствовались при разработке, отборе и применении отравляющих веществ, был один: как можно более трудное распознание самого факта атаки.

Перечисляя заказанные Кремлем «специальные операции с летальным исходом», Ваксберг пишет и об отравлении следователя Н.А. Соколова (с. 76–77).

Мой парижский знакомый Шота Чиковани, опубликовавший новый извод книги Роберта Вильтона, не раз встречался с Ваксбергом, с 1996 г. собкором «Литературной газеты» во Франции.

«Аркадий, с которым мы иногда вместе ходили на книжные салоны, – вспоминает он, – дарил мне все свои книги, и только об этой книге я ничего не знал. Теперь я думаю, что может он сознательно о ней умолчал. Я ведь мог спросить его, где он о Соколове это взял…»

Если отравление (искусственная стимуляция сердечного приступа, в результате чего наступала смерть) было, то, учитывая место его совершения (небольшой французский городок Сальбри), это облегчает определение лица, причастного к этому.

При таком раскладе всё указывает на князя Николая Владимiровича Орлова. Он был ключевой фигурой при Соколове. Благодаря незначительной материальной помощи фактически он контролировал Соколова. Любые контакты со следователем могли осуществляться только через него. Все переговоры с Фордом во время поездки в США шли исключительно в его присутствии.

Именно от него исходила информация о болезни Н.А. Соколова и неотвратимости ее последствий.

Судя по уже приводившимся нами ранее документам, во время самой смерти следователя князь находился поблизости, в своем замке Buisson-Luzas, прибыв в дом скончавшегося незамедлительно и далее находился «при гробе» неотлучно: отбивал телеграммы о случившемся, организовал похороны, отпевание в Париже; если сам и не писал некрологи в русской эмигрантской прессе, то, по крайней мере, снабжал их авторов информацией. Но – самое главное – контролировал архив следователя, на чем мы остановимся позднее более подробно.

Один из ключевых документов для понимания того, что происходило в те дни, – свидетельство о смерти Н.А. Соколова.

Работая над книгой Роберта Вильтона, Шота Чиковани специально приезжал в Сальбри. Там 7 октября 2003 г. в городской мэрии он получил заверенную печатью и подписью должностного лица «соответствующую оригиналу» копию документа.

А вот и сам документ:

№ 50.

Соколов Николай,

42 года, женат.