«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 2

О генерале и его дочери, вышедшей замуж за адъютанта ее отца полковника К.М. Нарышкина, истории их отношений со следователем и обстоятельствах, связанных с написанием и посылкой самого письма, мы уже писали в начале книги.

Некоторые подробности можно почерпнуть из интервью, которое 2 октября 2017 г. главный редактор Русской Народной Линии А.Д. Степанов взял у сына А.С. Нарышкиной, правнука генерала С.Н. Розанова – американца Петра Александровича Сарандинаки:

«Потом Соколов поехал в Америку, и когда вернулся обратно, вскоре умер от разрыва сердца. Но говорили, что его отравили…

– А как вы относитесь к версии насильственной смерти Н.А. Соколова?

– Моя семья считала, что это так и есть. Моего деда Кирилла Нарышкина тоже нашли мертвым на юге Франции. К тому времени он уже оставил мою бабушку и женился на другой. Однажды он лёг спать одетым, кто-то завязал галстук за спинку кровати, и он задохнулся. Он тоже был очень активным антикоммунистом.

– А сейчас в эмиграции вопрос о том, была ли смерть Н.А. Соколова насильственной или нет, как-то обсуждается?

– Нет, никто правды не знает. […] Моя бабушка, правда, говорила, что у него было слабое сердце.

Петр Александрович Сарандинаки

Но он любил охоту, а значит, много ходил… Кстати, он тоже работал вместе с моим прадедом и Кутеповым, помогал проводить офицеров через лес, он очень хорошо знал местность.

– А в эмиграции ваша семья – прадедушка, дедушка, бабушка – поддерживали контакты с Соколовым?

– О, да, конечно. Соколовы были хорошие друзья моего прадеда. Моя мама мне рассказывала, что она играла под столом, когда Соколов приходил к ним в гости. Моя мама родилась во Франции в 1921 году, и хотя была маленькой, но кое-что помнила»²³⁴

.

Проблемы со здоровьем у Н.А. Соколова действительно были.

Но тем легче – на этом фоне – было, совершенно незаметно для постороннего взгляда, «помочь» ему побыстрее уйти в мiр иной.

Для этого был, прежде всего, весьма основательный мотив.

«…Знаю очень хорошо, – писал сразу же после кончины друга А. Ирин, – что поездка Соколова [в США] сильно встревожила евреев. Первоначально они все же хотели вчинить против Форда процесс, для чего из Совдепии были командированы два или три еврея, долженствовавшие оспаривать свидетельство Соколова.

Однако борьба для них была, очевидно, не под силу и инициаторы процесса, поднятого в защиту еврейской невиновности, сочли за благо взять свое обвинение обратно. […]

Враждебные России силы хотели воспрепятствовать обнаружению истины, истины столь священной для нас, русских, и столь убийственной для евреев. Чтобы ни говорил кагал и его прислужники, но екатеринбургское злодеяние всецело задумано и исполнено евреями».

Понятно, что после этого за столь важным свидетелем на предполагавшемся процессе, чью неподкупность уже не раз сумели выяснить многочисленные парижские визитеры, должна была начаться совместная охота: большевицких властителей России и их американских соплеменников.

Американский промышленник предвидел, между прочим, такое развитие событий. По словам старинного друга и земляка следователя – А.И. Шиншина, еще «в первое посещение Соколовым Форда тот советовал ему не возвращаться в Европу, говоря что это возвращение грозит ему опасностью. Соколов не послушал Форда, имевшего очевидно основания отговаривать Соколова от поездки в Европу».

Генри Форд за рулем своего автомобиля

С Фордом, кстати говоря, было связано и другое предприятие, так и не осуществившееся до сих пор: перевод на английский язык книги Н.А. Соколова, финансирование его издания с последующим широким распространением.

«…Как я слышал, – писал еще после появления в продаже первого французского издания П.С. Боткин, – готовится к печати английское. Последнее, если я не ошибаюсь, должно выйти в свет в Америке».

Смерть в Сальбри настигла следователя как раз накануне предполагавшейся второй его поездки за океан.

Упоминавшийся нами Алексей Иванович Шиншин вспоминал, как Николай Алексеевич просил его «ехать с ним в Америку к Форду, куда последний звал его, как главного свидетеля по делу возбуждаемого им против Банкирского дома “Кун, Лёб и К⁰”.

Процесс этот должен был начаться в феврале 1925 года»²³⁵.

Допустить этого было невозможно, да и медлить дальше было нельзя. К тому же, если верить автору только что цитировавшейся статьи, то Н.А. Соколов в своей книге выложил далеко не все карты на стол, обладая некими важными документами, о предположительном содержании которых мы еще попытаемся как-нибудь поговорить.

Весьма примечателен был также интерес советских спецслужб к Генри Форду, совпавший по времени с его контактами с Н.А. Соколовым.

Согласно датированному октябрем 1924 г. сообщению пражской резидентуры ИНО ОГПУ, «Форд обещал поддержать противобольшевицкую армию всё время пребывания ее за границей»²³⁶.