«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 2

Манеру объявлять сумасшедшими людей, мнение которых не совпадает с официальной большевицкой линией, английские товарищи заимствовали у гебистов. При этом сами они приводят в книге отрывок из предсмертного письма Соколова, адресованного бывшему прокурору Миролюбову, содержание которого, полное здравого смысла, само по себе опровергает “намек” на сумасшествие. […]

Забавно, как представляет французское издательство (Albin Michel) четырехлетнюю работу англичан с архивами, “результатом которой явилась эта книга, необычайная по своей манере изложения и силе убеждения, где разоблачения создают ткань подлинного полицейского романа (курсив мой. – Ш.Ч), мрачного и патетического”.

“Слишком увлекательно всё это […], как правило, правда так скучна”, – пишет Радзинский… Вот почему одни на Западе из трагедии Российской Императорской Семьи делают полицейский роман, другие – на родине Государя – документальную книгу в духе захватывающего романа. […]

Из полицейского романа “Досье Романовых” читатель узнает о том, что мать Николая II, Императрица Мария Феодоровна, – “урожденная принцесса Шведская”. Троцкого англичане представляют лидером меньшевиков. […]

Саммерс и Мангольд пишут о том, что они нашли во Франции могилу Соколова, иронизируя, что “не соответствующая действительности надпись на памятнике делает из нашего следователя ‘судью президента’ (Juge president – не существующее во французском языке понятие. – Ш.Ч.), Какая своеобразная манера оппонировать! Нужно было пересечь Ла-Манш с тем, чтобы исказить надпись на могиле русского следователя.

На памятнике Соколову я искал слово “президент”, которое на французском языке имеет тот же смысл, что и на родном языке журналиста. Я этого слова не нашел… […]

Радзинский пишет, что Соколов умер от разрыва сердца. Писатель взял это из предисловия князя Орлова к книге Соколова “Убийство Царской Семьи”. Но наш историк-архивист любит оперировать документами, и он знает о том, что в “разрыв сердца” мало кто верил. До Радзинского писали: “умер при загадочных обстоятельствах” или “при не совсем ясных обстоятельствах”.

Как это должно быть известно самому писателю, перед смертью Соколов побывал в Америке, где ему настоятельно рекомендовали не возвращаться во Францию, в которой наши чекисты всегда чувствовали себя как дома. Все знали, какие у них длинные руки и как их раздражал Соколов тем, что продолжал свое расследование за кордоном».

Подножие креста на могиле Н.А. Соколова. Кадр из фильма Сергея Мирошниченко «Гибель Императора. Версии» (1995 г.)

Кое-что о той поездке Ш. Чиковани рассказал мне и в личной переписке:

«В Сальбри я поехал, прихватив фотоаппарат, чтобы уличить Мангольда и Саммерса, потому что был уверен, что они исказили надгробную надпись; жаль только, что при напечатании книги в спешке я не воспроизвел ее. Кроме того я хотел получить заключение о смерти Соколова, но, очевидно, вскрытия трупа не было, мэрия Сальбри, дала мне то, что у них есть в архиве. Я был хорошо принят в мэрии, попросил отвезти меня на могилу Соколова, куда они сопроводили меня на полицейской машине.

…Вчера открыл в интернете русскую версию Саммерса и Мангольда, и удивился наглости переводчика, которому, видимо, духа не хватило перевести их кощунство над могильной эпитафией, от которого даже последний русофоб содрогнется. Потому я и поехал на могилу в Сальбри. […] И заметь еще одну вещь. Мы боимся перепутать национальность авторов, в то время, как российские издатели без всякого стыда из английских журналистов делают американцев».

Один из ближайших сотрудников следователя – капитан Павел Петрович Булыгин – в вышедшей незадолго до его кончины (но вовсе не такой, какой ее описали пресловутые английские журналисты) книге «Убийство Царской Семьи» (1935) в следующих словах попытался сформулировать значение Царского дела, которому Николай Алексеевич Соколов отдал всего себя без остатка:

«Колесо нашей жизни вращается слишком быстро, круша всё и всех. С тех пор, как мы ушли в изгнание, мы ставили перед собой большие цели, но они рушились, рождая новые устремления.

Ветра и дожди безчисленных, не всегда гостеприимных стран, безнадежный мрак ежедневных трудностей и одиночество иссушили множество слабых сердец.

А Россия далека и недосягаема еще более, чем когда-либо..

Намогильный крест Н.А. Соколова. Кадр из фильма Сергея Мирошниченко «Гибель Императора. Версии» (1995 г.)

И снег уже семнадцать раз покрывает белым саваном то уединенное место в лесу, где были принесены в жертву Красному интернационалу Тела Российского Государя и Членов Его Семьи.

Уже минули годы со дня смерти Н.А. Соколова, честнейшего человека, который открыл мiрy правду о трагической кончине Государя.

Безсмысленный вихрь жизни стирает веху за вехой. Люди и события уходят в полумрак картинной галереи истории и постепенно сливаются с тенями ушедших ранее:

Рыцари храбрые пали во прах…Мечи их давно заржавели…