«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 2

«Приведенный здесь акт, – читаем в приписке 1938 г. на полях свидетельства о смерти Н.А. Соколова 1924 г., – был исправлен распоряжением Председателя Гражданского суда первой инстанции Роморантена, изданным двадцать восьмого октября тысяча девятьсот тридцать восьмого года и сводящимся к тому, что – фамилия дамы Ромодановски Барб должна писаться правильно Ромодановски Барб вместо Бурадоноски.

[подпись]».

Со вторым своим мужем, как и многие русские офицеры, работавшим парижским таксистом, Варвара Владимь ровна прожила двадцать лет.

Обосновались они на улице Nefliers в коммуне Фуркё ⁄ Fourqueux, до 1968 г. находившейся в департаменте Сена-и-Уаза (ныне это департамент Ивелин, центром которого является Версаль).

По существу Фуркё является пригородом Парижа, располагаясь в 20 километрах от французской столицы.

Смерть Леона Гончарова, последовавшая в 1958 г., по словам Эли Дюреля (с. 373), «тоже была таинственной». Что в точности с ним случилось, мы не знаем.

Вскоре после этого Варвара Владимiровна приняла решение поступить в монастырь, о чем мы расскажем далее.

Старшая дочь Н.А. Соколова – Наталья Николаевна (1920–2002) – вышла замуж за хирурга-стоматолога Жана Эжена Руллона, с которым жила в Туре (департамент Эндр-и-Луара) в доме № 82 по улице Насьональ.

Сын следователя – Алексей Николаевич (1923–1980) – стал инженером, проживал в Ванве ⁄ Vanves (департамент О-де-Сен), пригороде Парижа, по адресу: площадь Фальре, 7.

Едва ли не впервые Наталья Николаевна публично заявила о себе весной 1990 г., в связи с продажей наследниками князя Н.В. Орлова на аукционе Сотбис архива своего отца.

Ряд французских СМИ предоставил ей тогда возможность выступить с заявлением. Выдержку из него приводит в своей книге «La mort du dernier Tsar» Н.Г. Росс (с. 89):

«Как вы знаете, я являюсь дочерью Н. Соколова. К моменту его смерти (1924 г.) у моего брата, крестника княгини Орловой, и меня самой не было никого, кроме князя Орлова. Таким образом, моя мать, которой было 23 года, отдала ему все рукописи и архивы отца. У меня есть право осудить этот поступок матери.

Впоследствии князь Орлов исчез со всеми этими документами с нашего горизонта. […] В многочисленных статьях говорится о том, что князь Орлов финансировал исследования моего отца. Это абсолютная ложь.

Мой отец уже умер, когда вышло немецкое [русскоязычное 1925 г. – С.Ф.] издание, [он также] не брал аванса за рукопись в Библиотеке Payot за французское издание, не смотря на предложение переехать в Америку».

В интервью Сергею Мирошниченко летом 1992 г. Н.Н. Руллон-Соколова, рассказывая о князе Н.В. Орлове, привела некоторые любопытные подробности:

«Он развелся с княгиней и уехал в Америку и там женился на американке. После войны я узнала, что он в Париже; я несколько раз ходила туда и я даже сказала: “Скажите ему, что у меня муж, и богатый муж (хотя это неправда) и что я не прошу денег, я хочу просто его видеть”. Я хотела [вернуть] эти документы. Он каждый раз отказывался… Американка жена умирает. У этой американки сестра. Он всё ей дал. Это она продает все эти документы».

Фразу «Я хотела [вернуть] эти документы. Он каждый раз отказывался…» вряд ли можно, подобно Эли Дюрелю, интерпретировать, как попытку получения доступа к архиву отца.

Н.Н. Руллон-Соколова во время беседы с Сергеем Мирошниченко. Август 1992 г.

Крайне сомнительно, чтобы Наталью Николаевну, которой в ту послевоенную пору было 25–26 лет, так уж интересовали документы о цареубийстве. Просто время тогда во Франции было весьма непростым: не хватало продуктов и других элементарных вещей. Князь же приехал из сытой, нетронутой войной Америки, щедро помогавшей освобожденным странам Европы. Активную роль в этой помощи играла Русская эмиграция.

Однако князь Орлов не только в помощи, но даже и во встрече отказал…

* * *

Некоторые дополнительные сведения о потомках Николая Алексеевича Соколова, проживающих ныне во Франции, сообщил мне недавно мой парижский друг Шота Чиковани:

«У Наташи было два сына, один из них хирург по конечностям (рукам), адрес и телефон которого я тебе как-то пересылал. Второй сын, вроде, адвокат, точно не могу утверждать, надо искать. Как будто у Наташи была еще и дочь, опять же надо искать тому подтверждение».

Одного из них, хирурга, Ш. Чиковани, впервые опубликовавший в 2005 г. русский извод книги Роберта Вильтона «Злодеяние над Царской Семьей, совершенное большевиками и немцами», приглашал, когда представлял ее читателям в Париже, принять участие в ее обсуждении.

«Хочу заметить, – писал мне Шота, – что если бы меня пригласили на презентацию книги, посвященной памяти моего деда, я помчался бы, бросив все дела. Внук (хирург) был приглашен мною, но на приглашение, как и на книгу, никак не отреагировал. Наверное, он отнесся к памяти деда так, как относится к этому большинство французов, то есть не так, как, например, мы с тобой».

«Солонь и Сальбри занимают в моем сердце особое место»