Царство и священство

Римский епископ Николай I (858–867), которого по справедливости считают одним из самых могущественных и авторитетнейших понтификов, в своей переписке утверждал, что верховенство Римской церкви и так «всем известно»: «Римская церковь благодаря Петру, первоверховному апостолу, который заслужил получить верховенство Церкви из уст Господних, есть глава всей Церкви, и от нее изыскивают, чтобы следовать, правоту и порядок во всех полезных делах и церковных установлениях, которые она неискаженно и нерушимо хранит согласно и соборным, и святоотеческим постановлениям»[428]. Совершенно очевидно, что таким способом заявляется и непогрешимость папы, и его главенство в Церкви, хотя догматы на этот счет официально еще не были установлены Западной церковью.

Папа Александр III (1159–1181) искренне полагал, что понтифик является единственным пастырем во всем мире. Вселенский Собор признавался им орудием папской власти, а присутствовавшие на нем архиереи – его советниками; не более того. На III Латеранском Соборе (1179 г.) было установлено, что исключительно папа является высшим законодателем Кафолической Церкви. Только он вправе утверждать новые каноны, отменять старые и определять их соответствие Священному Писанию[429]

. Фактически все полномочия, которые признавались ранее за другими органами церковной власти, со временем сосредоточились в руках Римского епископа, который в буквально смысле слова руководил Западной церковью как абсолютный монарх.

Наконец, II Ватиканский Собор (1962–1965 гг.) торжественно закрепил многовековую традицию, провозгласив, что институт папства создан непосредственно Иисусом Христом, имеет своим источником исключительно jus divinum, и Римский епископ являет собой «зримое начало и основание единства веры и общения». Поэтому папа является верховным законодателем для всей Церкви, верховным наставником, обладающим безошибочностью (infallibitas) в силу своей должности, способным окончательным образом (

ex cathedra) провозглашать учение о вере или нравах, а также верховным судьей, имеющим право принять к своему производству любое дело на любой стадии (749-й канон Кодекса канонического права)[430].

Да, верховной властью в Кафолической Церкви обладает не только Римский папа, но весь епископат, даже если он не пребывает с понтификом в непосредственном общении и находится в рассеянии. Однако епископат обладает таковой только в общении с Римским папой, а сам апостолик, в отличие от Коллегии епископов, может осуществлять ее самостоятельно и в полном объеме. Поскольку он непосредственно

обладает этой властью, то не нуждается в каких-либо специальных процедурах и формах для ее осуществления и вправе проявить свою власть на любой стадии и на любом уровне церковной юрисдикции[431].

Следует отметить, что среди сторонников идеи главенства папы в Кафолической Церкви есть немало лиц, чьи аргументы невозможно отбросить в сторону исходя из общих соображений. Одним из них являлся великий русский философ В.С. Соловьев. Логика его рассуждений вполне понятна, а выводы, как правило, аргументированны.

Вселенская Церковь, писал он, основана на истине и утверждена истинной верой, однако единство всех христиан в вере не есть данность, а лишь идеал, к которому Церковь стремится. И поскольку единства истинной веры нет, то она должна проявляться в одном, непогрешимом в вере лице, каковым является Римский епископ, как преемник апостола Петра. «Учение Церкви не есть простая совокупность личных верований, и управление Церковью не может быть сведено к водительству отдельных совестей и частной нравственной жизни. Как единство правой веры имеет свою окончательную гарантию в догматическом авторитете одного, говорящего за всех, так единство церковного действия необходимо обусловлено руководящей властью одного, простирающейся на всю Церковь».

И, пожалуй, главный тезис: «Церковь представляет собой не только совершенное единение людей с Богом во Христе, она еще и общественный порядок, установленный верховной властью для осуществления в нем и через него этого богочеловеческого союза. Церковь не только совершенство жизни – в будущем; она еще и путь, ведущий к этому идеальному совершенству. Чтобы вести общественную жизнь всего человечества к цели божественной любви, необходимо, чтобы в Церкви было облаченное божественным авторитетом вселенское управление. В Церкви единой и святой, основанной на истине, управление не может быть отделено от учения; и центральная и верховная власть в порядке церковном может принадлежать лишь тому, кто властью божественно вспомоществуемой, представляет и являет, в порядке религиозном, единство истинной веры»[432].