Царство и священство

Таковым центром, по мнению В.С. Соловьева, может быть исключительно папа. Этот вывод подтверждается не только особым статусом Римской церкви, основанной двумя первоверховными апостолами Петром и Павлом, принявшими там мученический венец. Но и передачей св. Петром дара непогрешимости веры своим преемникам – епископам имперской столицы. Нельзя сбрасывать со счетов и тот многозначительный факт, что именно Римская церковь на протяжении всей эпохи Вселенских Соборов и борьбы с ересями, возникшими на Востоке и потрясавшими христианскую цивилизацию, выступила главным борцом с ними.

Тот довод против папской идеи, что догматические нововведения латинян (в первую очередь Filioque) являются ересью, отторгнувшей их от Восточно-православной церкви, принять едва ли возможно. В этом Соловьев, пожалуй, прав, поскольку ни один Вселенский Собор таковым это учение не признал, а общие доводы типа того, будто католики сами себя отлучили от Церкви, выглядят откровенно бледно и неубедительно. «Относительно Filioque

важно не то, что это слово прибавлено, – справедливо отмечал наш великий соотечественник, – а то, насколько оно изменяет смысл православной веры; а этот вопрос может быть решаем только по существу самой Вселенской Церковью».

Что же касается догмата о папской непогрешимости и его главенстве в Кафолической Церкви, то и он не входит в противоречие ни с одним из канонов, принятых Вселенскими Соборами. «Как бы там ни было, несомненно одно: что католическое учение о церковной власти – право оно или нет – во всяком случае не принадлежит к числу ересей, осужденных Вселенской Церковью». Вообще, подытоживал В.С. Соловьев, «вопрос о том, составляет ли католичество ересь или нет, есть вопрос публичного церковного права, а не частного мнения»[433].

С этим трудно не согласиться. Однако тот факт, что данные идеи не признаны Кафолической Церковью ересью, еще не означает, что они истинны

. В этом отношении и учение о главенстве Римского папы также далеко не безупречно, как и ранее рассмотренные теории. Проблема заключается даже не в том, чтобы доказать главенство св. Петра среди других апостолов. В конце концов, за это тексты «Деяний апостолов», как их комментируют латиняне. И не преемственность папы от первоверховного апостола Петра – В.С. Соловьев приводил необходимые аргументы на этот счет. А опять-таки наличие у св. Петра дара непогрешимости веры, которым из всех христиан более не обладает никто, кроме Римского папы.

Наверное, было бы крайне желательно с практической точки зрения, чтобы незыблемый камень веры действительно существовал в Церкви. И можно было бы согласиться с теми доводами (В.С. Соловьев), что непогрешимость одного лица (тем более св. Петра, первенствующего среди остальных апостолов) способна – чисто теоретически – стать тем святым источником, из которого чистая и неповрежденная вера изливается на остальных архиереев и христиан[434].

Но кто сказал, что непогрешимость веры апостола Петра носит абсолютный и преемственный характер? И св. Петр, и остальные апостолы безгрешно учили о жизни, трудах и учении Господа нашего Иисуса Христа, о том, что видели и слышали сами и что им было открыто Святым Духом; не более того. Было бы бессмысленно, например, вопрошать у них о Символе Веры, сформулированном тремя столетиями позже, или о почитании святых икон. Истина непознаваема для одного человека (да и всего человечества в целом), и открытые нам Богом в догматах веры знания о Нем являются единственно

полезными для нас. Ограниченность греховной природы человека, неспособность вместить в себя Бога уже предопределяют отсутствие тех высших способностей, о которых грезит Римский епископ. Если сам апостол Павел видел все как «сквозь тусклое стекло» (1 Кор.13: 8), то что видит любой другой, даже наследник апостольской благодати?!

Даже оросы Вселенских Соборов признавались Церковью непогрешимыми лишь по истечении времени, порой довольно длительного. И ни один самый авторитетный Собор не мог считать свои решения безошибочными, пока весь христианский мир не убеждался опытно в том, что именно эти определения при содействии Святого Духа были открыты его отцам и обладают редчайшим качеством откровенной и запечатленной истины. «Изволися Духу Святому и нам». Потому-то так и ценны для Церкви решения Вселенских Соборов, что они – чудо, явленное среди обычной жизни. А в лице Римского папы нам предлагают чудо повседневное

, если можно так выразиться: «Там где папа, там Святой Дух» («Ubi papa, ibi Spiritus sanctus»).

Когда возникали сложные ситуации, Господь непосредственно являлся апостолу Петру и открывал ему истину – как и вообще очень ограниченному кругу святых, и эти случаи содержатся в памяти Церкви как бесценные духовные жемчужины. Неужели папа настолько свят, что удостаивается этой высшей чести что называется «по должности»? Но свидетельств таких «текущих» чудес не сохранилось – по крайней мере, церковное предание о них молчит.