Царство и священство

Хотя Евангелие обращено ко всем, обязанность его выполнения налагается лишь на христиан. А закон совести дарован Богом всем людям вне зависимости от их конфессиональной принадлежности. Христианин судится по закону Евангелия, а язычник – по закону совести: «Внешних судит Бог», – говорит «апостол язычников» Павел (1 Кор. 5: 13). Поэтому апостол и пишет: «Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся (потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут, ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дела закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую)» (1 Рим. 2: 12–15).

И далее: «Иисус Христос сделался служителем для обрезанных (т. е. иудеев. – А.В.) – ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам, а для язычников – из милости, дабы славили Бога, как написано: «Хвалите Господа, все язычники, и прославляйте Его, все народы» (Рим. 15: 8–11). Да, и язычник может стать человеком Евангелия, и христианин может потерять совесть – все в этом мире изменчиво. Но в данный конкретный момент круг лиц, к которым обращен закон Евангелия и закон совести, все же различен.

Конечно же, общественная мораль носит временный характер – надо полагать, в Царствии Небесном ее нет; там безальтернативно господствует закон Евангелия. Как, кстати говоря, нет там и власти, и права тоже – «когда Христос предаст Царство Богу и Отцу, тогда упразднит всякое начальство, власть и силу» (1 Кор. 15: 24). В отличие от Божественной справедливости, закон совести приземлен; как промежуточная нравственная субстанция, он поддается воздействию материальных факторов, интерпретируется под время и место. Иными словами, он историчен

. Более того, вследствие греховности человеческой природы закон совести всегда и неизбежно, увы, замутняется, становится неопределенным и конъюнктурным.

Теперь о высшей нравственности, которая возвышается над ним, как абсолютное, вечное начало. Напрасно полагают, будто справедливость есть абстрактное понятие. Ничуть не бывало – она вполне конкретна, имеет ту же структуру, что и привычный для нас закон государства, и также описывает известные правила поведения, но уже

идеального. Легко заметить, что значительное место в проповедях Иисуса Христа и Его апостолов занимает именно перечисление тех поступков, которые должен совершать человек, верующий в Бога и желающий заслужить Его милость. И перечень соответственно злых дел, отвращающих человека от Бога и убивающих его как нравственное по своей природе существо. Блистательный пример – Нагорная проповедь Христа.

Только теперь нам открывается подлинный эйдос закона, его внутренняя природа, проявляемая в трех ипостасях. Они суть: 1) конкретное правило поведения (правовая норма); 2) мораль, как исторически интерпретируемый обществом и индивидуальным лицом закон совести, напрямую влияющий на содержание закона; 3) и Божественная справедливость, как вечный и совершенный нравственный идеал, с которой право и мораль должны соотносить свои творения.

Как видим, совершенство закона обусловливается не только технико-юридической стороной, но и его следованием нравственному началу. Закон основан на морали, но сама мораль имеет своим высшим ориентиром Божественную справедливость, следование к которой облагораживает и общественные нравы, и сам закон.

Здесь могут задать вопрос: а почему Божественная справедливость, тем более выраженная в конкретных правилах поведения, изложенных в Евангелии, не может применяться непосредственно, почему она не заменяет собой закон? Ответ прост и очевиден: поскольку Евангелие взывает к духовной свободе человека, оно не содержит привычных для закона санкций. Наказания есть, но они касаются души человека, а не его тела.

Кроме того, Евангелие может стать законом только в тех случаях, когда все общество добровольно соглашается следовать его нормам; что, конечно, едва ли возможно. До сих пор только один человек прожил всю жизнь по закону Евангелия – Иисус Христос, безгрешный Бог, пришедший на землю для нашего спасения. «Он явился для того, чтобы взять грехи наши, и в Нем нет греха» (1 Ин. 3: 5). Более никто не смог повторить Его подвиг по слабости и греховности человеческой природы.

Об этом точно писал один замечательный правовед: «Было бы хорошо, если бы все люди, при своих мыслях и действиях, всегда руководствовались правилами абсолютной нравственности и делали бы это по собственному влечению! Тогда был бы достигнут идеал совместной жизни людей и каждый человек и каждый народ имел бы возможность наиуспешнее развивать свои физические и духовные способности, без ущерба для других людей, для других народов. В действительности, однако, это только недостижимый для человека идеал!»[658]