Царство и священство

Не случайно даже откровение Бога ветхозаветному Израилю было дано в форме закона. Да, это был беспрецедентный, данный конкретному народу непосредственно Богом, но все-таки закон. Целые книги Ветхого Завета («Исход», «Левит», «Числа», «Второзаконие») подробно и обстоятельно описывают практически все стороны жизни ветхозаветного иудея и израильского общества: семейно-брачные отношения, вопросы уголовного права и процесса, гражданского процесса, имущественные, политические, обрядовые вопросы и т. д.[659]

Но есть одно «но», которое является неотъемлемым качеством нравственной идеи. Как свидетельствуют священные книги, положенные в основу правовой культуры той или иной человеческой цивилизации, нравственные правила обычно имеют характер общих принципов и правил, требующих своей адаптации к конкретным историческим условиям. Человек – не только духовное существо, но и плотское, живущее мирскими заботами и постоянно развивающееся на протяжении всей своей жизни (разумеется, мы говорим о «нормальном» человеке и обществе). Чтобы применять в своей жизни те абсолютные нравственные принципы и правила, которые ему поведали с детства, недостаточно просто знать их. Нужно, чтобы они стали ясными и четкими правилами поведения.

В частности, нравственный принцип «не убий», присутствующий во всех без исключения религиозных учениях, носит абсолютный характер для всех времен и народов. Но само понятие «убийство» не содержится, скажем, в Библии – там лишь описывается это про́клятое Богом деяние. Точно так же, как и понятия «кража», «прелюбодеяние», «блуд» и т. п. Чтобы этот нравственный принцип применялся в реальной жизни общества, необходима правовая форма – дабы запрет на убийство был закреплен в законе государства. Закон дает определение «убийства» и устанавливает, при каких условиях это деяния считается уголовно наказуемым, а при каких – нет, отягчающие и смягчающие вину преступника обстоятельства. Например, если убийство совершено в состоянии аффекта (временного психического помешательства), необходимой обороны, крайней необходимости.

Разумеется, если государство допускает безнаказанное убийство, например раба (как это было в древности) или больного (эвтаназия, как сегодня), то человек, для которого данный закон вступает в противоречие с абсолютным нравственным требованием, будет руководствоваться не правом, а правилом абсолютной нравственности. Но это лишь свидетельствует о том, что законодатель своими действиями свергает право с должной высоты и низводит до уровня безнравственного правила. В нормальной законодательной практике государство обязано формировать содержание закона таким образом, чтобы он максимально полно и адекватно соответствовал абсолютному нравственному идеалу. Этот принцип и определяет правильное отношение права и нравственности.

Христос пришел на землю не для того, чтобы опровергнуть закон, но исполнить его (Мф. 5: 17). Вместе с тем Он расширяет

границы прежнего закона, раскрывая тот нравственный идеал поведения, который лежит в основе каждой синайской нормы, запечатленной на скрижалях, или помещенной в Пятикнижии Моисея. Идеал, до времени скрытый от человеческого духовного зрения.

Например, заповедь «не убий», которой Христос дает такое толкование: «Вы слышали, что сказано древним: “не убивай, кто же убьет, подлежит суду”. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф. 5: 21, 22). Или такой стих: «Вы слышали, что сказано: “око за око и зуб за зуб”. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5: 38, 39). Это и есть проявление высшей, абсолютной, Божественной справедливости, которая еще не присутствовала в ветхозаветных книгах. Справедливость, обращенная уже не к избранному народу, а ко всему человечеству

.

Закон никогда не заменит собой Евангелия, не отождествится с ним и не станет выше его. Правильно замечено, что само рождение закона, пусть даже его источником и является Бог, обусловлено греховной природой человека. Даже привычные сегодня многие законодательные запреты являются неестественными для нормального нравственного сознания. «Откуда в обществе появился закон “не убий”? Оттого, что Каин убил Авеля, или оттого, что он был продиктован Моисею на горе Синайской и записан на скрижалях?»[660] Конечно, это – риторический вопрос.

В связи с изложенным легко понять, почему апостол Павел категорично утверждает, что сам по себе закон не позволяет человеку стать совершенным нравственным существом. Потому, что он сам – следствие человеческого несовершенства; и в этом заключается его немощь. Закон лишь обличает преступника и осуждает его, но не дает силы, чтобы загладить содеянные беззакония (Рим. 8: 3; 9: 32).