Царство и священство

Человек призван быть не просто уникальной личностью, он – храм Бога (2 Кор. 6: 16), поскольку создан по Его образу и подобию. Подобие это невероятно близко к своему Творцу, и не случайно апостол говорит, что у человека «ум Христов» (1 Кор. 2: 16). Преподобный Иоанн Дамаскин риторически спрашивает: что же такое образ Божий, если не ум?![709] И святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет, что человек не может не быть тем, чем он создан: он не может не быть храмом Духа Святого[710].

Подобие Богу подразумевает сходство человеческих качеств с Божественными. В первую очередь с теми, которые характеризуют его природу. И это не только свобода и способность творить. Основа Божественной Троицы – любовь

, в которой Она пребывает. Выражение «Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 16) означает, что Бог осуществляет Себя как Троица именно в любви. Любовь – не эманация, не свойство Божественной субстанции, любовь – образ бытия Бога. Любовь тождественна онтологической свободе, в свою очередь единственный способ онтологического осуществления свободы – любовь. Бог есть Троица именно потому, что Отец – это Личность, свободно взыскующая общения. «Отец из любви, т. е. свободно, рождает Сына и изводит Святого Духа»[711]. Таким образом, любовь – это главное, что есть в человеке, она выше свободы и способности творить.

Как Божье творение, человек предназначен жить в состоянии любви и доверия – к Богу в первую очередь, к другим людям, живым существам, свободно предаваясь той заповеди, которую ему по-матерински нежно прошептала в минуту рождения Святая Троица. Для человека любовь – это благоговейное видение божественности всего сущего, непроизвольный душевный порыв служения, удовлетворение потребности души по истинному бытию через служение другим. «Любовь есть счастье служения другому, осмысляющее для нас и все страдания и волнения, которые нам причиняет это служение. Любовь есть непосредственное восприятие абсолютной ценности любимого; в качестве такового она есть благоговейное отношение к нему, радостное приятие его существа, вопреки всем его недостаткам, перемещение на любимое существо центра тяжести личного бытия любящего, сознание потребности и обязанности служить любимому, чего бы нам это ни стоило самим»[712]

.

Нельзя любить избирательно, отчасти. Апостол пишет: «Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4: 20).

Любовь создала этот мир, ею он живет, только в любви к другому человек выходит за рамки своего эгоцентричного «я» и устремляется к Богу. Поэтому живая любовь к другому человеку является мерилом реального осуществления стремления души к Богу. «Жизнь и любовь в личности совпадают: личность не умирает только потому, что любит и любима. Вне общения в любви личность теряет свою неповторимость и становится “как все”, “безликой вещью” без имени»[713].

Любовь к Богу и ближнему и есть тот «естественный закон»

, который так долго искали философы. Он исходит не из конкретной, исторической природы того или иного человека, а из сущности человека как такового, т. е. того, что во все времена и народы онтологически определяет человека как человека, к чему относится духовность и телесность, личностность и социальность, а также тварность[714].

Что такое любовь во внешнем проявлении, ее всеобъемлющий характер блистательно описывает апостол Павел. «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя пророчества упразднятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13: 4–7). Любовь – это одновременно с этим и единственный способ познать Бога, Который непостижим для нас по Своему величию[715].

Таким образом, подытожим, тексты Священного Писания со всей ясностью свидетельствуют о том, что в основе поведения человека лежит абсолютный нравственный идеал любви

, впечатанным в его душе от рождения, который он волен принять или отвергнуть вследствие того, что обладает свободой воли[716].

Сочетание нравственного идеала и свободы носит далеко не статичный характер. Человек сам по себе не способен жить исключительно идеалом любви – он не Бог и не самодостаточен, как бы ему этого ни хотелось. На человека постоянно, говорил преподобный Серафим (Саровский), действует 3 воли: Божья, совершенная и спасительная, собственная, человеческая – не пагубная, но и не спасительная; и, наконец, бесовская, пагубная[717].