Царство и священство

Процесс нравственного падения человека принял драматические формы, и в заповедях, данных через Моисея людям, наряду с запрещенным перечнем постыдных деяний, которыми стала полна человеческая жизнь, приводятся и совершенно конкретные требования. Теперь нравственный идеал раскрывается через другие правила, установленные Богом: «Не будет у тебя других богов перед лицом Моим», «наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой», «шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему», «почитай отца твоего и матерь твою», «не убивай», «не прелюбодействуй», «не кради», «не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего», «не желай жены ближнего твоего», «не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего, что есть у ближнего твоего» (Втор. 5: 6–21).

Разница очевидна: прародителям, пребывающим некогда непосредственно с Богом, не нужно было указывать на проступки, несовместимые с принципом любви. Адаму и в голову не могло прийти, что есть еще какой-то иной «бог» кроме того, Который его создал и Которого он видит воочию. Что такое кража, убийство и прелюбодеяние, он, конечно же, тоже не знал. Теперь уже все стало не так…

Завершает этот круг Нагорная проповедь, которую Спаситель произнес всему миру (Мф. 5: 7): «Будьте блаженными», «будьте чистыми сердцем» и т. д. Христос не только содержательно углубляет Моисеевы правила, но и настойчиво напоминает, что Бог создал человека для того, чтобы тот стал совершенным,

и желает видеть его именно в этом качестве: «Будьте совершенными, как совершен Отец наш Небесный» (Мф. 5: 48). Главное в земной жизни человека – уподобиться Христу, стать причастным Ему, жить в Божьей воле свободно и счастливо. «Будьте святы во всех поступках. Ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Петр. 1: 15, 16).

А для этого нужно только исполнить две заповеди любви. Первая: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: эта есть первая и наибольшая заповедь» (Мф. 22: 37). И вторая: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22: 39). Эти заповеди настолько важны для человека, что Господь повторяет их многократно: «Заповедь вам даю: да любите друг друга, как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга» (Ин. 13: 34); «постоянно любите друг друга от чистого сердца» (1 Петр. 1: 22) и т. д.

Было бы непростительной ошибкой полагать, будто идеал, данный Христом, качественно противоречит заповедям, установленным Богом еще в Ветхом Завете. Апостол Павел замечательно доступно и просто раскрывает кажущееся противоречие: до прихода Христа люди были еще как немощные дети, «младенцы во Христе», неспособные вкушать твердую пищу, а только молоко, поскольку «еще плотские» (1 Кор. 3: 1–3). После Его пришествия, Крестной смерти и воскресения все стало иначе…

В том-то все и дело, что заповедь любви изначально лежала в основе существования мира, хотя в связи с последующей нравственной деградацией человечества подернулась пеленой забвения. Христос говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится вся» (Мф. 5: 17, 18).

А высшего закона, чем закон любви, не существует. «Что мы любим детей Божиих, узнаем из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его. Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его» (1 Ин. 52: 3). И апостол Иоанн Богослов так и говорит: «Пишу вам не новую заповедь, но заповедь древнюю, которую вы имели от начала. Заповедь древняя есть слово, которое вы слышали от начала» (1 Ин. 2: 7).

Абсолютный нравственный идеал отнюдь не носит избирательный характер, он един для всех

без исключения: «Неужели Бог есть Бог иудеев только, а не и язычников? Конечно, и язычников, потому что один Бог» (Рим. 3: 29, 30). «Нет различия между иудеем и эллином, потому что один Господь у всех» (Рим. 10: 12). Причем он одинаков для всех и каждого, поэтому Христос и говорит в Евангелии: «Сколько раз Я хотел собрать чад, и вы не захотели!» (Мф. 23: 37)[723].

Никакого иного абсолютного нравственного начала нет и быть не может: «Никому не заповедал Он поступать нечестиво и никому не дал позволения грешить» (Сир. 15: 20). «В повелениях Его – всё Его благоволение, и никто не может умалить спасительность их. Пред Ним дела всякой плоти, и невозможно укрыться от очей Его» (Сир. 39: 25).