Цена слов (СИ)

Крода застраивалась как придётся. Кособокие дома лепились друг к другу – как можно дальше от очагов подземных пожаров. В иных местах от поверхности парило с такой дикой силой, что надшахтные постройки могли загореться. Дома в Кроде строились из камня и остатков листового железа, для связки месили глину. Хибары отапливались печами из пустых бочек. Угля, добытого в старое время, хватало в избытке. Всю западную часть Кроды заняли огромные терриконы – чёрные пирамиды отвалов мерцали в ночи потусторонним багровым сиянием. Терриконы медленно тлели и в дурную погоду, когда дул северный ветер, округу накрывало удушливым чадом. Восточную сторону, возле мёртвого леса, перегородили разбитой техникой. Единственным свободным проходом служила баррикада из старых автобусов, а значит и путь обратно мог быть только один.

Но пока Олег не думал об этом. Он плотнее прижался к тени старого здания, почти разобранного на кирпичи. Найти Лиску в полуночной тьме, да ещё в незнакомой общине – было задачей не лёгкой, но лучше всего в темноте виден свет. Если не считать мерцания глубинных пожаров, то лишь в одном доме светила лампочка. Она не могла быть в обычном жилье, для этого надобен генератор, а такие машины очень ценились в общинах.

Здание и правда оказалось не из простых, его охраняли. Входная дверь оббита металлом автобусов. На железе ещё остались пятна красно-желтой окраски. Возле входа стоял часовой с автоматом, повисшим на длинном ремне. Перед тем как подойти к зданию, Олег решил присмотреться получше и промедлил не зря: через минуту из дома вышел тот самый колдун, который откровенничал с ним в автобусе. Пошатываясь, он направился куда-то в сторону жилых, кособоких лачуг.

Олег подумал и решил смело, не таясь, подойти к двери. Край мокрого капюшона упал ему на глаза, скиталец не видел ничего, кроме собственных сапог, луж под ногами и капель дождя, стекавшего по накидке. Он был готов ко всему, на языке вертелся хороший ответ для часового, но на удивление тот ничего не спросил. Олег зашёл в здание и оказался в глухом, сумрачном коридоре. Вдоль всей левой стены выстроились одинаковые железные двери.

«Похоже, здесь у них что-то вроде тюрьмы», – подумал скиталец. Электрический свет пробивался из-под ближайшего входа. Камера была заперта на засов из обрезка трубы. Кроме Олега в коридоре никого не оказалось, он поспешил сдвинуть запор и проскочить внутрь. Вот маленькая комната с единственным стулом – ножка перемотана изолентой. К стене прикован человек, и он…

Нет, не человек – Олег понял это, как только увидел бледное лицо и глаза парня в оковах. Скиталец ещё разок оглянулся на пустой коридор, а затем поспешил подойти к пленнику, чтобы спросить:

– Ты охотник?

Ответом ему послужил взгляд полный ярости. Пленник ничего не собирался сказать – как и всем остальным колдунам, кто приходил и пытал его раньше.

– Откуда ты? Из какого ты племени?

Парень отвёл глаза в сторону незапертой двери. Олег снял вымокший капюшон, чтобы лучше разглядеть узника в тусклом свете электрической лампы.

– Знаю, не скажешь, хоть режь тебя на куски. А ещё знаю, что ты пришёл сюда не один. У тебя был товарищ, но его убили ради чистой, не испорченной одержимостью крови. Колдуны очень голодны, их община живёт на навьей силе, им нужна ваша кровь, хотя они, похоже, не до конца понимают, с чем решили связаться.

Пленник не собирался с ним разговаривать. Разбитые губы растянулись в оскале.

Олег понял, что так ничего не добьется от юноши, к какому бы племени тот не принадлежал. Однако, ещё храня в душе небольшую надежду, он всё же спросил:

– Ты что-нибудь знаешь о племени Зимнего Волка? Хоть что-нибудь слышал о них?

Глаза юноши сверкнули сомнением, он взглянул скитальцу прямо в лицо, как будто оценивал, правду ли он говорит.

– Вижу, что знаешь! – не удержался Олег, но тут же сбавил голос, чтобы часовой не услышал. – Одинокая Волчица здорова? Стой, нет, не так!.. Теперь её называют не так… Старшая? Ведущая род – может быть так правильно? Ты знаешь Владу?

– Мать-Волчица? – голос парня еле сипел через опухшие губы.

– Мать… – повторил Олег слово, от которого ему стало тяжко. – Она мать, ну конечно – сама мне сказала, когда мы прощались. Но, сколько уже?.. Да, верно – восемнадцать Зим. Ребёнок, должно быть, вырос и повзрослел. Кто у неё родился: мальчик? девочка?

– Сын, Яром кличут, – обронил пленник.

– Яр… мой внук, наследник рода, – закрыл глаза и глубоко выдохнул Олег, а потом снова заговорил. – Он, наверное, твоего возраста, но, как и ты, не знает меня. Должно быть в племени обо мне не вспоминали? Я один из скитальцев.

– Я знаю, кто ты, – прервал его юноша. – Старый ворчливый скиталец скончался, а ты был тогда молодым. Но ты не пошёл вместе с нами к новому логову, решил нас покинуть. Старшая дозволила это, велела нам не таить зла на тебя. Это не предательство, предателем мы называем другого…

– Да, и это я тоже знаю, – мрачно отозвался Олег. – Знаю, кого вы зовёте «предателем», и мне от этого больно. Но что с остальными? Старая ведунья Девятитрава…

– Давно умерла. На следующее лето, как ты ушёл…