Цена слов (СИ)

Глядя на девочку, Олег вспомнил, как сам прожил двадцать Зим среди тех, кого называли «зверями». Люди проклинали подземный род – навье племя было для них хуже морозов и голода. Человек боролся за жизнь, не замечая, как сам становится похожим на хищника. Всегда нужен тот, кто хуже тебя, кто чудовищен, кого хочется призирать, но, всмотревшись в звериную душу получше, выживший рискуешь увидеть отражение своих же поступков и злость готового убивать существа. И Олег видел самые тёмные души, но не столько под землёй, среди Нави, сколько среди людей, на поверхности.

И за столь тяжкое знание была своя плата – скиталец закашлялся кровью и отвернулся от Лиски, но приступ не проходил. Снова и снова кровавые сгустки рвались из горящей груди. Скиталец не мог остановиться и даже вздохнуть. Тело сдавила смертельная слабость, руки и ноги похолодели – он знал, что не доживёт до Зимы, что наступает расплата за жизнь под землёй, но не жалел ни о чём. Чего жалеть, когда жизнь прожита по своему разумению?..

Дождавшись, когда приступ пройдёт, Лиска осторожно спросила:

– Что с тобой, дедушка?.. Знать-то у каждого из нас есть свои «удары» и «стены».

Олег молча смотрел на сироту, которая не вышла ростом даже для своих пятнадцати Зим. Она – последний человек, кто оказался с ним рядом. Не важно, что будет в Китеже и удастся ли ему узнать правду, здесь и сейчас Лиска открыла ему свой сокровенный секрет, и Олег тоже решился отплатить ей правдой за правду:

– Я всю свою молодость прожил рядом с женщиной, которую любил больше жизни. И она любила меня до последнего вздоха. У нас родились дети – моя надежда на будущее, я был счастлив, хотя жил в темноте с дикарями и всё больше погружался в их звериный уклад. Я сошёл бы с ума от их вечной жестокости, если бы не любовь. Голубые глаза жены крепко держали моё сердце возле чужого костра. Без неё, я не видел себя, ради нашей любви я старался принять их порядки, но когда она умерла...

В горле Олега заклокотало. Он сложил руки у рта, сдержался и с трудом проговорил:

– Её убили, да. Она была охотником Нави, а я жил с навьим родом. На них напали, началась война, в которой Анюта погибла. Я знаю, что врагов кто-то навёл на наше убежище – люди, которые носят татуировку колец – это они повинны в смерти дорого мне человека...

Лиска умолкла, размышляя над тем, что услышала. Она не испугалась, что скиталец жил под землёй вместе с Навью, глаза девчонки сочувственно смотрели на старика:

– А как же твои дети, дедушка? Ты сказал, что у тебя были дети...

– Да, двое, – печально улыбнулся Олег. – Серко и Влада – они родились с Волчьим Духом внутри, как и положено Нави. С раннего детства мои дети как две половинки единого целого держались вместе и один был опорой другому, но, когда пришло время взрослеть, что-то вышло не так, что-то между ними сломалось. Мой сын возмужал, стал крепким охотником и готовился унаследовать род, ну а Влада...

Взгляд скитальца потух, при мыслях о прошлом Олег помрачнел хуже осени:

– У Белой Волчицы не было счастья, но она не сдавалась. Она будет кричать, царапать когтями, выгибаться всем телом, но никогда не смириться с судьбой. Влада сломала предначертанный путь и попыталась устроить свою жизнь по-новому…

Олег вспомнил, как в темноте старого бункера, дочь просила его не уходить, но он разозлился, тонул в отчаянье и хотел навеки порвать с племенем Зимнего Волка. В день ухода к Олегу пришёл его старый отец.

*************

– Значит, собрался? И что, ни о чем не жалеешь? – старый скиталец стоял на пороге жилого блока и придерживал руку на перевязи. Рана была не серьезной, от такого не умирают, но лицо старика побледнело как полотно. Михаил с трудом сопел, в лёгких булькала кровь, а на лбу выступили капли горячего пота. Но сын не смотрел на отца, он остервенело запихивал вещи в дорожную сумку:

– Они обезумели, переступили черту, мысль о которой невообразима! Влада сделала это по советам Девятитравы!

– Светланы, твоей матери, – напомнил старик.

– Моя мать свела друг с другом собственных внуков! – воскликнул Олег, оборачиваясь.

Михаил измученно поморщился от таких слов, но вдруг сам неожиданно рявкнул:

– А чего ты хотел?! Сколько они ходили друг с другом, жались в общем Тепле, выживали – так друг с дружкой и сходятся! Когда вокруг Влады парни начали дохнуть, ты-то решил Серко к ней приставить: «Он её брат, худа не будет. Девочка не может оставаться изгоем!» – не твои ли слова? Удивительно, что она только сейчас повинилась, а не в первый же год их походов! В племени любовь крутят с пятнадцати Зим, а твоей девке под двадцать!

– Отец...

– Хватит сопли живать! – оборвал Михаил. – Ты всегда поступал как безвольный, безмозглый сопляк! Как только видишь девку в беде – летишь спасать, очертя голову, а как в семью горе приходит – рюкзачок на спину и поминайте как звали?! Хочешь бросить всех, с кем двадцать Зим прожил?!

– Я им не нужен, они прекрасно справятся без меня! Влада не пропадёт, возвысится в племени – ведунья поможет. А как я могу оставаться и смотреть им в глаза?! Как я могу смириться со всем, что они натворили?!