Цена власти

Если приглядеться, то… И как только раньше не заметил? Лицо вожака дикарей гладкое, тщательно выбритое. Ровный загар покрывает не только лоб, но и щёки с подбородком. Да, руки как у крестьянина, но на удивление чистые. Ногти не обгрызены, а аккуратно подстрижены. Куртка из волчьей шкуры сшита тонкими почти невидимыми стежками. В руке вожак держит самую настоящую палочку для письма с изящным золотым наконечником. Маленькая квадратная чернильница стоит рядом на толстом бревне.

— Благородный, — только и сумел прошептать Дрир.

Себя и только себя менги считают цивилизованным народом. На людей смотрят как на диких животных, которые умеют говорить и носить шкуры других диких животных. Невероятные открытия, особенно лист берёзовой коры, палочка для письма и чернильница, разом перевернули миропонимание Дрира. Оказывается, среди людей тоже есть благородные. Этот Саян самый настоящий благородный. И как только сразу не догадался?

Дрир протёр глаза. Теперь понятно, почему остальные дикари подчиняются Саяну без малейшего писка. Теперь понятно, зачем он пришёл сегодня и спросил, как его зовут. Витус Саян хочет выучить иссари, только настоящему благородному под силу такая задача. Бунт и прочие попытки досадить благородному остались в прошлом, теперь Дрир старательно отвечает на вопросы витуса Саяна.

Благородный то показывал ножи, камни, ложки, миски и прочие предметы, то делал схематичные рисунки углём на широкой дощечке. До позднего вечер витус Саян всё спрашивал и спрашивал, как звучат на иссари те или иные слова. Лишь когда сквозь дыру в потолке в шалаш заглянули звёзды, витус Саян, наконец, произнёс:

— Дрир спать ночь. Саян ходить день.

— До завтра, витус, — Дрир с почтением склонил голову.

Витус Саян поражает быстротой в познание благородного иссари, но и гоняет каждый день до полного изнеможения. Спустя всего неделю благородный научился более-менее внятно говорить. А через месяц продвинулся настолько, что научился обходиться без каких-либо предметов, рисунков или жестов руками.

Едва языковой барьер остался позади, как витус Саян буквально утопил Дрира в море вопросов. Его интересует буквально всё. Всё, начиная с того, когда Дрир впервые поцеловал девушку и до тонкостей выращивания картошки, ячменя и ловли рыбы. Благородный старательно записывает ответы и по десять раз спрашивает об одном и том же всё с новыми и новыми уточняющими вопросами.

От столь бойких расспросов устаёшь неимоверно, но грех жаловаться. Жизнь в тюремной яме скучна и однообразна. День без беседы с витусом Саяном тянется невыносимо долго. Честно говоря, столь пристальное внимание со стороны благородного весьма и весьма льстит Дриру.

Другой приятной неожиданностью стала более хорошая кормёжка. На завтрак и ужин тюремщики всё чаще и чаще приносят густой наваристый суп из свежего мяса с листьями крапивы и щавеля, компот из лесных ягод. А как-то раз витус Саян лично принёс горшочек дикого мёда.

Витус Саян долго и самым тщательным образом расспрашивает Дрира о жизни, однако категорически отказывается говорить что-либо о себе. За несколько месяцев плена Дрир узнал о людях чуть больше, чем знал перед отправлением в поход с витусом Девиго.

Попытки вызывать тюремщиков на разговор провалились. Никто более из людей не желает учить благородный иссари. О том, что творится за пределами шалаша Дрир не имеет ни малейшего представления. Лишь раз витус Саян пришёл с каким-то дикарём в чудной накидке из птичьих перьев.

Время идёт. Дни складываются в недели, недели в месяца. Постепенно беседы с витусом Саяном становятся всё короче и короче. Всё чаще и чаще наступают дни, когда Дрира никто не тревожит. Всё так же сквозь прутья решётки надсмотрщики протягивают еду и кувшин с водой и всё так же упорно игнорируют в остальное время.

После пятидневного отсутствия витуса Саяна Дрира охватило смутное беспокойство. Лёжа на старых шкурах, он начал с тревогой вслушиваться в звуки из вне. Появление новых людей в непривычное время начало вызывать приступы паники. Пусть оснований для тревоги нет, но Дрир начал бояться наступления каждого нового дня, каждого нового рассвета.

Глава 17. Таинственный Миренаар

В разгар золотой осени Саян пригласил друзей на торжественный ужин. В маленьком уютном домике тепло и весело трещит огонь в печи. А запахи… Убойные запахи еды кого хочешь сведут с ума.

— Ну что ты там медлишь? — Ягис в очередной раз нетерпеливо стукнул ложкой по столешнице. — Давай её сюда! Да сколько же можно варить? Она же развалится!

Саян словно издевается над друзьями.

— Терпение, друзья мои, только терпение, — Саян осторожно приподнял крышку над булькающим котелком.

— Ты садист, — даже у более морально стойкого Ансива сдали нервы.

О том, какая вкуснятина растёт в огороде Умельца, понимали только Ягис и Ансив. Посаженная в июне картошка взошла густыми крепкими веточками. На соседней грядке из земли вылезли зелёные стрелы чеснока.