Церемонии

Глядя, как трудится Сарр, я подумал, что и мне не помешает какая-нибудь физическая работа, но мысль снова взяться за упражнения после такого длинного перерыва была слишком неприятной. Немного прогулялся по дороге — до первого поворота, за которым дом пропадает из виду. Возможно, надеялся, что мимо снова проедет водитель газовой компании и предложит меня подвезти… Но отчего-то не хотелось упускать дом из виду, как будто он может измениться или вовсе пропасть, когда я вернусь. Точно как Сарр приглядывает за Деборой… Было скучно, и мысль дойди до города казалась соблазнительной, но в Гилеаде нет ничего интересного, и он просто слишком далеко.

Собирался срезать плющ вокруг окна, когда вернусь, потому что в нем обосновались самые разные насекомые, но решил, что так здание выглядит более художественно.

Вечером ужин приготовила Дебора, — мясной рулет, стручковую фасоль и картофель, — но меня он несколько разочаровал; возможно, из-за того, что я так ждал его весь день. Мясо как будто не доварилось, фасоль была холодной. Хотя Дебора до сих пор выглядит усталой и больной, в остальном с ней все как будто в порядке. По крайней мере, за ужином она смогла говорить и определенно произнесла больше слов, чем Сарр, который вообще едва раскрыл рот. (Он, правда, заметил, что почитал кое-что о местной истории, но не нашел ни одного упоминания семьи, о которой я спрашивал. Судя по всему, тут действительно не жило никаких Маккини.) Голос Деборы до сих пор звучит хрипло, и она почти ничего не ест, потому что ей трудно глотать. Уговорил ее позволить мне снова вымыть посуду. В последнее время я довольно часто этим занимаюсь.

Этим вечером не особенно хотелось читать, я бы предпочел посидеть у них в гостиной, как раньше, и послушать радио, — и я уверен, что Дебора была бы не против, — но на Сарра в последнее время нашло одно из его религиозных настроений, и сразу после ужина он принялся бормотать себе под нос молитвы. Подозреваю, он еще не отошел после вчерашней службы. Погрузившись в молитвы, он выглядит почти пугающе, — мне не нравится его лицо, — так что я помыл посуду и ушел, одолжив на ночь радио.

Вернулся к себе под аккомпанемент рок-музыки. В тишине под звездами она звучала почти непотребно, но когда я оказался внутри, как будто отгоняла наступающую ночь. Прислушался к рекламе между песнями: установка автомобильных магнитол, крем от прыщей и придорожные дискотеки. Все это звучит здесь ужасно чуждо. Как воспринимают все это люди вроде членов Братства? Потом немного послушал новости. Увы, о нашем жалком землетрясении ни слова. Зато много о международном напряжении, преступности и коррупции в Нью-Йорке, психах в подземке, сексуальных скандалах, расовых обидах, жадности… Не удивительно, что местным жителям отвратителен внешний мир. Если судить по выпускам по радио, можно решить, что он и вправду такой ужасный, как утверждает Сарр.

С час слушал радио. Помнится, не так давно я бы расстроился, потратив целый час впустую, но чем дольше я живу здесь, тем сильнее замедляюсь.

…Никак не могу найти новый баллон инсектицида. Обычно я оставляю его под рукой, у самого стола, и каждый вечер перед сном несу смерть и разрушение всему живому в комнате. Неприятно думать, что его взял кто-то из Поротов, а потом не вернул на место. Мне не нравится сама мысль о том, что они заходили в мою комнату. Предыдущий баллон почти пуст, но я вполне успешно отбился, пользуясь попеременно им и свернутым старым выпуском «Зрения и звука» (обложку теперь придется выкинуть). Теперь в комнате воняет инсектицидом, а я выбился из сил.

Пора выключать радио. Было искушение оставить его включенным на всю ночь, но тогда я не услышал бы, что происходит снаружи, а мне не хочется оказаться в таком невыгодном положении.

Теперь, в тишине я слышу, как поет и молится Сарр. Так странно слышать его одного. Подозреваю, Дебора рядом с ним повторяет слова одними губами.

Двадцать шестое июля

Вопреки привычке пишу это ранним утром.

Около двух меня разбудил шум в лесу. Завывания, — таких низких я еще не слышал, — а потом что-то вроде негромкого, гортанного монолога, вот только слов в нем не было. По крайней мере, я не смог их разобрать. Может, просто еще один козодой, или большая лягушка, или какой-то местный браконьер, выбравшийся на вылазку по болоту. Если бы лягушки умели говорить… Почему-то я уснул сразу, как звуки затихли, так что не знаю, что было дальше.

* * *

…В утренней газете была заметка про наше «землетрясение». Еще я получил письмо от Кэрол. Она приедет к нам в эти выходные, к сожалению, — с этим мерзким стариком, Рози. Мне не нравится, как он к ней клеится. Она практически живет ради него. Все равно здорово будет с ней повидаться. Что бы там ни говорили о кануне Ламмаса, эти выходные могут пройти не так уж неприятно.

* * *