Церемонии

— «Всякий раз, когда умирает добрый ребенок, с небес спускается божий ангел, берет мертвого ребенка на руки, распахивает громадные белые крылья и облетает вместе с ним все места, которые он любил при жизни. Потом собирает большой букет цветов…» — ох, нет! Такая тоска. Кэрол выдала женщине книжку с диснеевской Золушкой и убедилась, что девочка одобрила выбор.

Старичок у окна наблюдал за ней и ободряюще кивал.

— Вижу, у вас полно работы, — сказал он, когда девушка снова вернулась к нему.

Кэрол рассмеялась.

— Сегодня у нас довольно тихо. Зашли бы вы сюда в дождливый день. Библиотека превращается в детскую площадку! — Она пригладила волосы. — Но мне это не в новинку. Я выросла с тремя сестрами и братом.

— Вот как. — Его улыбка была немного рассеянной. — Все они наверняка очень гордятся тем, что вы решились поехать в большой город.

— Ну, я… надеюсь чего-то добиться в жизни. — Возможно, стоит попытаться произвести на него впечатление, чтобы он вдруг не передумал насчет работы. — По правде сказать, этой осенью я планирую пойти на курсы психологии. Танцевальная терапия. — «Если мне удастся найти деньги»,

 — добавила она про себя. — Вечерний курс, одно-два занятия в неделю в колледже Хантера.

Посетитель коротко кивнул.

— Прекрасное заведение. Я с ним хорошо знаком. Эта работа поможет вам покрыть кое-какие расходы, — он начал отворачиваться.

— Кстати, о расходах, — начала было Кэрол и тут же пожалела об этом.

— Да? — Он посмотрел настороженно.

— Вы… вы сказали: «двадцать долларов в час, не считая расходов», — и я просто хотела узнать… — Девушка надеялась, что не покажется жадной. — Не то, чтобы это имело какое-то значение, но… какого рода расходы вы имеете в виду?

Он пожал плечами.

— Обычные. Бумага, ксерокопирование, лента для пишущей машинки… У вас же есть пишущая машинка, так?

— Да, разумеется. То есть, я могу ею пользоваться. Она принадлежит моей соседке по квартире. Но ее почти никогда нет дома, — затаенная с утра горечь заставила добавить: — Да даже когда она дома, она вряд ли в состоянии ею пользоваться.

— Соседка по квартире? — старичок поджал губы. — Хм-м-м-м… Этакий вольный дух, как я понимаю?

Кэрол кивнула.

— По крайней мере, она так думает. Но… — Кэрол умолкла. Она не хотела оговаривать Рошель понапрасну. — Не то, чтобы она занималась чем-то дурным. Просто мы воспитаны совершенно по-разному. Она училась в большом государственном университете, я — в католическом колледже. Только для девочек.

— И где он находится? — Старичку, судя по всему, это было не особенно интересно. Облако на секунду заслонило солнце, и по помещению скользнула тень.

— Колледж Святой Марии в Эмбридже. — Старичок задумчиво моргнул. — Вы наверняка никогда о нем не слышали, — добавила Кэрол. — По всей стране найдется еще штук двадцать заведений с таким же названием, — она посмотрела мимо него в окно. Снаружи ветер трепал длинные листья.

Старик немного подвинулся, заслоняя вид.

— Вовсе нет, я его знаю. Сразу за шоссе, верно? На вершине холма?

— Вы путаете его со школой, — сказала Кэрол. — Там я тоже училась. — Девушку немного пугало то, как много он о ней знает. — Надеюсь, вы не имеете ничего против приходских школ.

— Нет-нет, совсем наоборот. В наши времена только там учат правильному английскому. — Он отошел от окна. — Значит, вы остались среди своих. От одной Святой Марии к другой.

Она кивнула.

— А потом Святая Агнесса здесь, в Нью-Йорке.

— Еще один колледж?

— Монастырь. На западной Сорок восьмой улице. — Она подождала реакции, пытаясь понять, сочтет ли это собеседник достоинством или недостатком. — Я провела там примерно полгода и покинула его только в январе.

— Вы — монашка? Никогда бы не подумал! — В его глазах появилась веселая искорка.

— Нет, не монашка. Я была только послушницей. Никогда даже не надевала монашеского облачения. — Кэрол заметила, что, вопреки собственным словам, ее собеседник не выглядит особенно удивленным. — Просто я посчитала, что обязана исследовать этот путь, — добавила она. — Сейчас я понимаю, что вступить в монастырь меня толкнули неправильные, эгоистичные мотивы, но тогда казалось, что идти больше некуда. Дела дома шли очень плохо. Заболел мой отец, и я с чего-то решила, что, если приму постриг… все вернется на свои места. Может быть, отец выздоровеет.

Старик кивнул, как будто вполне ее понимал.

— Как бы жертвоприношение. Вам пришлось сделать непростой выбор.

— Да, наверное. Но тогда казалось, что это вовсе не выбор. Что я вроде как избрана. — Она пожала плечами. — Наверное, каждый порой ощущает что-то подобное, что он избран для чего-то особенного. По крайней мере, я была в этом уверена. У меня появилась возможность направить собственную жизнь в определенное русло; тогда это казалось необходимым.

— Русло, да. — Казалось, что он обдумывает ее слова. — Но вы недолго в нем оставались.

— Так вышло. Мой отец умер.

— Ах, как ужасно!