Церковь и политический идеал

Введение органов государства меняет ли качественно социальный портрет общества? Практически нет, поскольку социальные группы и социальные связи, сложившиеся там, действуют и в дальнейшем, почти сами по себе. Значит ли это, что государство должно уничтожить их, переложив на себя ту проблематику, которой ранее занималось само общество, причем вполне успешно? Это было бы абсурдным: зачем и во имя какой цели? Да и какое «государство» может принять на себя вопросы хозяйственной практики, если оно и есть само общество, уже осуществляющее эту деятельность. Если же понимать под «государством» правительственный аппарат, то он изначально не может осуществлять эту деятельность, поскольку как минимум не заинтересован в ней.

Человек растит хлеб и торгует, потому что это – его единственный доход. Потому что добывать свой хлеб в поте есть его обязанность как христианина. Но государственный служащий не связан этим кровным интересом, у него есть «что поесть». Поэтому он будет «сеять хлеб» и «торговать» всегда хуже самого плохого крестьянина и купца. Понятно, что сами служащие государственного органа «сеять» не будут. Они будут «руководить» крестьянами. Зачем, спрашивается, если крестьянин может все посеять и без них?

Государство призвано не подменять общественную деятельность и инициативу, а сплачивать и направлять на высокие и великие цели, на путь христианского служения. Понятно, что в нормальных условиях земля может обойтись собственным управлением, гарантируемым, освящаемым верховной властью и поддерживаемым государственными органами. Поэтому природа русской православной государственности предполагает не местное самоуправление, а местное управление, как прямое и действенное участие народа в деле управления своим государством. В подтверждение этого принципа приведем некоторые доводы.

Полагать, что общество и государство по своей природе противостоят друг другу – нет никакой возможности. Более того, в аспекте государственного управления, взятом эклектично, мы не сможем с четкостью разграничить местные интересы и задачи и государственные. А.Д. Градовский совершенно справедливо считал, что сама постановка вопроса о возможности разграничения общественных и государственных функций неизбежно приведет к параличу как государственных, так и местных органов и создаст обильный источник для столкновений и пререканий[719]. И дело не только в том, что меняются исторические эпохи и социальноэкономические условия, а потому, что все общественные интересы и есть государственные, равно как и государственные интересы есть интересы всего общества в целом.

Конечно, вполне допустимы ситуации, когда в силу субъективных или объективных причин само местное общество не в состоянии справиться с какимито проблемами. Безусловно, что государство, имея в виду такую цель, как народное благо, как деятель, думающий наперед, должно принять на себя положительную инициативу и временно возложить ее реализацию на государственные органы (формируемые из назначенных чиновников), а не на местные силы. Но это – уже вопрос тактики, а не стратегии государственного управления.

Таким образом, мы неизбежно приходим к выводу, что структура и порядок формирования органов государственного управления должны исходить из понимания того факта, что само местное общество, сама земля представляют собой часть единой системы государственного управления. Государство должно лишь выявить те элементы территориального образования, которые могли бы исполнять государственные функции, и возложить на них эти обязанности.

Как правило, и мы уже не раз отмечали это, на указанную роль единственно могут претендовать сословия, как устойчивые социальнотерриториальные группы, имеющие авторитет и власть в общественных кругах. Верховная власть обязана определить те из них, которые наиболее пригодны к данной роли, и предложить им провести выборы лиц, получающих от верховной власти определенные полномочия (в зависимости, конечно, от характера поставленных задач) и общегосударственную поддержку (включая, разумеется, нравственную). Если такие группы населения отсутствуют на конкретной территории, верховная власть должна принять на себя все тяготы управления, формируя тем не менее исподволь те сословия, которые в скором времени должны стать преемниками государственных органов.

Принцип, который мы хотели бы предложить, гласит: чем больше само общество в лице своих выборных выполняет государственные функции без образования специальных на то государственных административных органов, тем крепче общество и эффективнее государственное управление[720].