Церковь и политический идеал

Кроме того, силой, не допускающей национальной дискриминации и одновременно воспитующей присоединенные народы в имперском духе, формирующей в них сознание христианской государственности, является Церковь и верховная власть. Церковь не может признать паразитизма на чужом горе и отвержение людей через их несхожесть с кемлибо по плотскому признаку. Распространяя свет христианского учения на новые территории, прививая государственную культуру, новые формы христианского быта, защищая населяющие их народы от грабежа и несправедливости, Церковь зачастую выступает лучшим ходатаем перед государем об их нуждах и интересах, проблемах и «обидах, им чинимых» со стороны представителей титульной нации и ее нерадивых управленцев. В свою очередь верховная власть не может согласиться с той перспективой, чтобы народ – ее подданный – исчез с лица земли.

Отсюда особое внимание к инородцам со стороны государя, принимавшее в России даже слишком теплые формы. Во всяком случае, других вариантов организации полноценной и добрососедской имперской жизни, которая есть устоявшийся исторический факт и положительное явление Истории, не придумать. Мы были бы рады, если бы ктото другой, основываясь на принципах христианства, а не «гуманизма» и «демократизма», дал бы свое видение решения проблемы. Вполне естественно и закономерно, что по своему месту и роли в государстве органы государственного управления связаны с органами народного представительства. В частности, территориальные и выборные органы управления органично замыкаются на региональные органы народного представительства, депутаты которых являются одновременно членами Народной Думы.

В совокупности мы имеем следующий результат: 1) общегосударственные органы детально знают и понимают местные задачи и проблемы, а органы земли понимают общегосударственные; 2) органы государственного управления (любого уровня) проходят через двойной контроль – административный и органов народного представительства. Верховная власть управляет этой системой, определяя, какие органы нужно упразднить, какие создать, как изменить их компетенцию. Она управляет и наставляет, но не влезает в мелочные разборки между ведомственными и территориальными группами, которые парализуют деятельность нынешних органов государственной власти России, например. Верховная власть решает вопрос в принципе, справедливо полагая, что если будут удачными и правильными основополагающие начала организации народной жизни, будет меньше мелочных разбирательств и узковедомственных противоборств.

Как видим, вся система и дух христианской, русской государственности, ее самодержавной монархии держатся только на активности буквально всех слоев общества и каждого человека. Человек, нейтральный к общественным и государственным интересам, невозможен в условиях такой политикоправовой системы. Активность членов общества воспитывается, и особая забота о воспитании непосредственно лежит на Православной Церкви, членом которой лицо является с момента рождения и до самой смерти. Нельзя не заметить, что характер личности и его жизненные установки не меняются: как член Церкви и гражданин своего Отечества он одинаково активен, имеет перед собой одни и те же абсолютные идеалы, одну и ту же Истину, которой поклоняется и которой служит.

Вся система государственной власти направлена против косности и лености. Верховная власть предлагает лицам не администрирование, но совместную деятельность по укреплению своей государственности и повышению своего благосостояния. Знание и опыт, профессионализм полагаются народом на общегосударственное служение. Здесь мы видим жертвенность сродни апостольской и первых христианских мучеников, примеры которых дает только Церковь. В свою очередь, верховная власть кладет в основание государственного здания свой подвиг властвования, защищая и народ, и веру, принимая на себя всю тяжесть государственных забот. Одним словом, это и есть христианская соборность, вырастающая на доверии, совместной и бескорыстной деятельности всех на благо каждого, нравственной ответственности одного лица за другого и всепрощения.

Именно такие опыты демонстрировал нам древний Израиль и в еще большей степени Московская Русь. Рассуждая об общественном быте Московской Руси, архимандрит Константин (Зайцев) писал: «На Москве мотивация каждого человека, кто бы он ни был, от Царя до последнего селянина, была всецело одухотворена сознанием своей всецелой принадлежности Церкви, и сильнейшим, все подчинявшим, рычагом этой установки сознания была мысль о спасении души. В этом именно смысле и можно, без всякого преувеличения, уподоблять Москву, в целом, монастырю»[722]

.

Замечательная мысль! Объемы нашего изложения не позволяют нам в полной мере продемонстрировать то обстоятельство, что задолго до самой науки государственного и административного права, влекомые нравственным сознанием и христианской идеей долга, наши предки создавали очень эффективные системы управления, базируясь на принципе: «я отвечаю за все, и грех вошел в мир через меня»[723].