Церковь и политический идеал

Несмотря на увещевания отдельных лиц из ближнего окружения, вместо строительства национального государства великий франк искал путей воссоединения с восточной частью Римской империи. В 782 г. возникла идея брачного союза между его дочерью Ротрудой и юным Византийским императором Константином VI (780—797). Договорившись по существу, стороны обручили своих детей, а императрица святая Ирина (797—802) приказала придворному евнуху обучить Франкскую принцессу греческому языку, традициям и законам Римской империи[804]

. Обряд обручения прошел в самом Риме, как традиционной столице Римской империи, в присутствии представителей сторон. И хотя в 788 г., спустя всего 6 лет, этот союз по инициативе Византии был расторгнут, Карл не оставлял мыслей соединить западную и восточную части Империи. Впрочем, уже под своей властью. Осенью 802 г. в Константинополь прибыло франкское посольство с предложением к св. Ирине сочетаться браком с их королем. Однако смещение императрицы вследствие дворцового заговора расстроило этот план – возможно, далеко не бесперспективный.

Даже коронация Карла Великого в Риме папой Львом III (795—816) императорской короной 25 декабря 800 г. ничего не изменила в этом отношении. Хотя ктото из окружения Римского епископа даже пустил идею о том, что это событие знаменует собой восстановление Священной Римской империи в прежних ее пределах («Renovatio Romani Imperii»), Карл попрежнему в юридических актах именовал себя королем франков и лангобардов, хотя иногда добавлял и императорский титул. Он был, по выражению одного автора, «императором понарошку»[805]

.

Отметим любопытную деталь, наглядно иллюстрирующую состояние сознания франков того времени. Чтобы подтвердить права Карла на императорское достоинство, на Западе продолжали вести исчисление времени по годам царствия Римских императоров, и в этом списке после царя Константина VI значится не св. Ирина, а… Карл Великий[806]

.

Святая Ирина и Карл Великий ушли в иной мир, так и не прояснив главный вопрос современности: кто из них является настоящим императором? За Византийской государыней стояла, собственно говоря, сама Римская империя, Восточная церковь и христианские политические традиции. За спиной Карла возвышалась Римская церковь, твердившая, что женщина не вправе наследовать императорский трон, и военная мощь франков. Но в любом случае единство Римской империи казалось безусловным фактом для обеих сторон.

Повидимому, этим и объясняется внутренняя слабость Франконии – она не была ни империей, ни национальным государством, но зато имела своего императора и широко выплескивалась за границы проживания франкского племени. А потому смерть первого неримского императора привела Запад к скорому кризису. Первое время сын Карла Великого, новый Западный император Людовик I Благочестивый (814—840), пытался удержать в своих руках тело Франкской державы, определив ее статус как имперский и создав, таким образом, вторую Империю. В 817 г. он издал документ, известный как «Ordinatio Imperii» («Устройство империи»), а себя велел именовать гордым титулом «Dvina Ordinante Providential Imperator Augustus» («Император август, правящий по Божественному провидению»). Но второй Римской империи существовать в природе не могло, в чем Франкский король вскоре убедится сам.

Озабоченный целостностью своей державы, Людовик не собирался разделять франкскую землю между сыновьями, но предусмотрел иную конструкцию. По его плану старший сын Лотарь (795—855) должен был получить императорский титул и наибольшую часть Западной империи, Пипину (797—838) доставалось королевство Аквитания, Тулузская марка и часть Бургундии, а Людовику Немецкому (805—876) – Бавария. Бернард (797—818), племянник благочестивого короля, становился правителем Италии. Все они были обязаны ежегодно присягать Лотарю и подносить ему подарки, как своему сюзерену, и не вести войн без его согласия. Более того, эти королевства отходили бы в непосредственное владение Западного императора в случае их преждевременной смерти, останься они без наследников. Но все же этих королей нельзя было назвать простыми наместниками, поскольку они сохраняли свою независимость от Лотаря. Это был смелый план и гораздо более «имперский», чем административнополитическое устройство Франконии времен Карла Великого. Но мечтам Людовика не суждено будет сбыться[807].