Церковь в Империи. Очерки церковной истории эпохи Императора Николая II

То же самое можно сказать и о материальном положении православного духовенства в России, рассмотрев для этой цели вопрос о денежных сбережениях клириков и их семей, содержавшихся на счетах сберегательных касс в предвоенные и военные годы⁴⁴, а также данные о ценных бумагах, имевшихся у лиц духовного звания и хранимых в сберегательных же кассах (с 1909 по 1915 гг. включительно). Для удобства я расположил данные в форме таблицы⁴⁵.

* № 1. Число сберегательных книжек у лиц духовного звания (в тысячах);

№ 2. Сумма их вклада (в рублях);

№ 3. Средний размер вклада (в рублях);

№ 4. Число лиц духовного звания, имевших в сберегательных кассах ценные бумаги (в тысячах);

№ 5. Общая сумма ценных бумаг (в рублях);

№ 6. Средний размер вклада, хранившегося в ценных бумагах (в рублях).

** Отчет Государственных сберегательных касс по сберегательным операциям за 1914 год издан не был.

Итак, как мы видим, средний размер вклада у священно- и церковнослужителей (а также членов их семей) был минимален и колебался в пределах 295–309 р. Правда, средний размер вклада, хранившегося в ценных бумагах, был гораздо большим: от 1402 в 1909 г. — до 1544 р. в 1913 г. (к 1915 г., в связи с войной, средний размер вклада уменьшился на 20 р. и составил уже 1524 р.) При этом не стоит забывать, что ценные бумаги имели лишь от 18 113 (в 1909 г.) до 24 716 (в 1915 г.) лиц духовного звания (обязательно являвшихся владельцами сберегательных книжек тоже), т. е. явное меньшинство от более чем двухсот тысяч имевших названные книжки человек. То, что средние суммы владельцев ценных бумаг превышали аналогичные показатели владельцев сберегательных книжек, думается, можно объяснить разными процентными ставками как в первом, так и во втором случаях: вклады в сберегательных кассах обеспечивались 3,6 % годовых, проценты же по ценным бумагам полагались более высокие (до пяти-шести), причем это были государственные и гарантированные правительством ценные бумаги, следовательно, риск от их приобретения практически сводился к нулю. Впрочем, и максимально высокий средний размер вклада, хранившегося в ценных бумагах (1544 р.), нельзя признать достаточным основанием для того, чтобы сделать вывод о значительности финансовых средств, имевшихся накануне падения монархии у православного сословия. К тому же средние показатели не дают представления о материальном положении конкретных духовных лиц: некоторые священнослужители (преимущественно в столице и в южных епархиях России) располагали значительными средствами, клирики же северных епархий (например, Вологодской) в большинстве своем остро нуждались.

Говоря о материальном положении русского духовенства и ведомства православного исповедания (в целом), стоит заметить, что светские власти стремились использовать влияние и авторитет клириков даже при проведении своих финансовых проектов.