Циничные теории. Как все стали спорить о расе, гендере и идентичности и что в этом плохого

Одно из дружеских критических замечаний, которые я [Анж-Мари Хэнкок. – Прим. пер. ] сделала в адрес статьи, касалось ее взаимодействия с интерсекциональной теорией, в частности использования концептуализации власти Мишеля Фуко вместо формулировки Патриции Хилл Коллинз из «Черной феминистской мысли». Моя претензия была двухсоставной: если автор намеревается осмысленно затронуть вопросы разнообразия и феминистской мысли в контексте интерсекциональности, то имело бы смысл воспользоваться формулировкой интерсекциональной власти ведущего теоретика черной феминистской мысли. А кроме того, я не убеждена, что обращение к Фуко способно внести значимый вклад в развитие исследований интерсекциональности, учитывая все различия

[458].

Другими словами, независимо от происхождения тех или иных понятий единственный заслуживающий доверия способ проводить исследования с точки зрения интерсекциональности – ссылаться на работы Теоретиков черного феминизма.

Паноптикум новых терминов

Когда идеология – то есть философия плюс моральный императив – овеществляет свои основные постулаты, ее приверженцы зачастую приобретают повышенный интерес к знанию и его производству. Это происходит потому, что идеологии нужно доказать реальность своих предположений. Обычно этим занимаются философы: богословы, метафизики и теологи, – экспериментирующие с понятием знания, чтобы убедиться, что их моральные убеждения соответствуют реальности. (Именно поэтому Платон описывал знание как правильное мнение с объяснением[459]

.) Таким образом, академические исследования Социальной Справедливости питают глубокий интерес к отношениям между идентичностью и знанием. Это значит, что они стремятся обнаруживать, демонстрировать и ликвидировать предполагаемую несправедливость, характерную для систем знания и производства знания (науки в широком смысле), а также способ его передачи при помощи образования.

Вышеописанное – извечная привычка идеологов. Даже еще не успев испытать влияние постмодернизма, исследования идентичности уже фокусировались на взаимосвязи между идентичностью человека и тем, что он способен знать. Например, в 1980-х годах в рамках феминистской философии возникали различные эпистемологии – теории о том, как производится и понимается знание. Для обоснования феминистских притязаний использовались три основных метода: феминистский эмпиризм, позиционная теория и постмодернистский радикальный скептицизм. Феминистский эмпиризм признаёт общую грамотность научного процесса – пусть до появления феминизма ориентированные на мужчин предубеждения и не позволяли ему быть по-настоящему объективным. Этот метод вышел из моды во время прикладного постмодернистского поворота 1990-х, пав жертвой гремевших в ту пору «научных войн»[460]. Второй и третий методы представляют гораздо больший интерес для академических исследований Социальной Справедливости, поскольку соответствует постмодернистскому принципу, согласно которому знание проистекает из идентичности. На сегодняшний день эти методы служат фундаментом интерсекционального подхода к эпистемологии. В центре их внимания – вопрос о связи знания и его производства с выведенными из Теории понятиями справедливости и несправедливости. С 2010-х годов эти методы начали внедряться в общественный мейнстрим.