Цирк украденных сновидений

Все сны, которые она успела посетить в Замечтанье, были очень реалистичными, но этот сон превзошел их все. На этот раз они не просто наблюдали за чьей-то историей или являлись частью какого-то сюжета. На этот раз они сами были сном. Они были главными героями. Это была их история.

Красивая мелодия нежной песни, ласкающая слух, словно бархат, доносилась до них сквозь дверную щель. Звонкий смех заглушил музыку, а потом снова стих.

Сердце Андреа болело немного сильнее в ожидании неизвестного. Какая-то его часть хотела, чтобы она остановилась. Вернуться в прошлое и найти способ избежать столкновения с тем, что может встретить их внизу лестницы, на случай если она не сможет с этим справиться. На случай если она не сможет вынести то, что произойдет дальше, что их ждет там, у лестницы. Что бы там ни случилось дальше, и без этого на ее долю уже выпало немало испытаний.

Но избегание и попытки переключить внимание всегда приносили Андреа лишь временное облегчение. Ее попытки самозащиты в действительности ни разу не помогли ей справиться с чем-либо. Они лишь позволили ей увязнуть в самообмане, что с ней все в порядке.

Если бы Андреа была абсолютно честна сама с собой, ей пришлось бы признать тот факт, что никто не может всегда быть в порядке. Она видела, сколько детей пришло в Замечтанье. Каждого из них что-то заставило решиться на этот побег на одну ночь. Боль и печаль были в мире повсюду и всегда. Возможно, дело было уже не в самозащите от боли, а в том, чтобы учиться, как проходить через нее. И позволять ранам затягиваться.

Андреа и Фрэнсис на цыпочках направились туда, откуда доносился шум. Верхняя ступенька лестницы скрипнула под их ногами.

Музыка звучала из кухни, а смех принадлежал их матери. Их родители были вместе. Они танцевали перед окном, за которым была темная ночь. У раковины стояла посуда, оставшаяся после ужина.

Отец закружил мать, вальсируя в танце. Шаг, шаг, назад. Шаг, шаг, назад. Андреа узнала эту мелодию. Это была песня, под которую отец танцевал с ней, когда она была совсем маленькая, так что ей пришлось встать на его ноги, и так он вальсировал с ней по дому. Шаг, шаг, назад. Шаг, шаг, назад.

Когда песня закончилась, отец обнял мать. Она отклонилась назад на мгновение, ее глаза светились любовью. Затем их губы соединились в поцелуе.

Родители всегда обнимали и целовали Андреа и Фрэнсиса, но Андреа не могла вспомнить случая в течение последних лет, когда они хотя бы держали друг друга за руки, не говоря уже о таких проявлениях нежности.

– Как противно! – прошептал Фрэнсис. Но когда Андреа посмотрел на его лицо, то не заметила и тени того отвращения, о котором он говорил.

Его лицо было растерянным и даже немного грустным.

– О, дети! – мать заметила их краем глаза и раскрыла им свои объятия, вытягивая их из тени коридора.

– Вы должны быть в постели, – мать попыталась сделать строгий вид, но ее губы и глаза улыбались. Она взглянула на отца, как бы говоря ему: «Ну что с ними поделаешь?»

Отец кивнул Андреа и пошел к проигрывателю, чтобы снова поставить ту песню.

– Один танец, – сказала мать, – а потом возвращайтесь в кровати.

Фрэнсис улыбнулся. Андреа тоже улыбнулась, чувствуя, как ее настороженность и решимость ослабевают. Этот момент был настолько хорош, и, может быть, сон окажется не таким ужасным. Ей было так радостно сейчас, Андреа и не ожидала, что этот сон будет таким хорошим. Может, они могли бы задержаться здесь ненадолго. Их миссия, какой бы важной она ни была, могла немного подождать.

Музыка заиграла снова. Отец танцевал с Андреа, а мать – с Фрэнсисом. Вся семья кружилась в едином танце, медленно, мягко и плавно. Музыка разливалась вокруг них, и пол скрипел под их ногами. Шаг, шаг, назад. Шаг, шаг, назад.

Каждая деталь этого мгновения казалась невероятно реалистичной. Запах одеколона отца, жесткий воротник его рубашки. Ладони матери, лежащие на руках Фрэнсиса, когда они медленно кружились по залитой лунным светом кухне. И по какой-то причине, возможно, из-за особой магии в самом сердце этого сновидения, каждое их прикосновение излучало живое тепло.

Андреа могла бы остаться здесь навсегда.

– Рассказать им? – спросил отец, его голос дрогнул от волнения.

– Думаю, сейчас идеальное время.

– Рассказать нам что? – спросил Фрэнсис, широко раскрыв глаза.

– Вы проснулись! – сказала мать.

– Поздравляю, – произнес отец, хлопая Андреа и Фрэнсиса по плечу.

– Подождите… – Андреа запнулась. – Что?

– Ты справилась, Андреа, – мать наклонилась к ней, глядя ей прямо в глаза, – ты привела Фрэнсиса домой. Ты все исправила, как и хотела.

Отец тоже наклонился к ней:

– Андреа, мы так гордимся тобой. Ты все исправила.

Ох. Неужели ей и правда все удалось?

Песня закончилась на последней протяжной ноте. Семья остановилась посреди кухни – в углах прятались крошки, стояла гора грязной посуды и листы из школьных тетрадей были прилеплены на магнитах к холодильнику.

– Мы… – начала мать.