Цирк украденных сновидений

У Андреа свело живот. Она знала, что сейчас последует, но что-то было не так. Она только не могла ткнуть в это пальцем. Это были слова, которые всегда произносила их семья, когда Андреа была младше. Семейный гимн Мерфи. Они звучали перед тем, как лечь спать, и в забавные моменты, и когда они все обнимались. Это было до того, когда печаль и молчание пролегли между ними.

– Одна-а – а… – протяжно продолжил отец, растягивая слово и побуждая Андреа с Фрэнсисом присоединиться к следующему слову гимна.

В душе Андреа собирались грозовые тучи, темнея и тяжелея с каждым мгновением, но она произнесла это слово без колебаний, а Фрэнсис подхватил. Все четверо закончили фразу вместе:

– Семья.

Родители крепко прижали Андреа с Фрэнсисом друг к другу, делая из них «детский бутерброд», и снова произнесли эти слова счастливыми и уверенными голосами. Как будто это было неизменной правдой. Как будто так было всегда:

– Мы. Одна. Семья.

Андреа крепко зажмурилась, пытаясь унять жжение в глазах.

Что-то было не так. Андреа украдкой взглянула на Фрэнсиса и увидела, что он увлекся происходящим даже больше, чем она.

– А теперь вы двое должны идти спать, – сказал отец. – Завтра у нас насыщенный день. Семейный завтрак, игры… все, как вы любите.

– Звучит здорово! – Фрэнсис слегка подпрыгнул от возбуждения.

– И мы весь день будем вместе, – добавила мать, ласково взъерошив Фрэнсису волосы. – Может, мы даже сходим в парк.

Парк.

Качели, река и злая ива, притворяющаяся доброй. Утраченный брат, потерянные годы и разрушенная семья в разбитой рамке для фотографий.

Андреа изо всех сил ущипнула себя за руку.

Ничего. Никакой боли, совсем. Правда обрушилась на Андреа, словно порыв ветра. Обман Песочного Человека рассеялся, как туман. Она отпрянула от сонного наваждения, потому что именно этим и были ее родители – тяжелым, крепким сном.

– Это не реальность! – воскликнула Андреа.

Родители из сна обняли Фрэнсиса, словно защищая его.

– Андреа, – мать издала неловкий и отрывистый смешок. – Не глупи! Мы снова вместе. И вам пора идти спать.

– Нет, – слова Андреа становились тверже и решительнее.

– Но ты же все исправила, Андреа! – отчаяние звучало в каждом слове Фрэнсиса, давая ей понять, что магия еще не окончательно завладела разумом ее брата.

Все было слишком просто. Все было слишком просто, потому что не было настоящим.

Их родители стояли и смотрели друг на друга глазами, полными любви. Они все еще держали Фрэнсиса за плечи.

– О, дорогая, – сказал отец. – Теперь посмотри, что ты наделала.

В следующую секунду любовь в их глазах сменилась враждебностью и недоверием – так они смотрели друг на друга незадолго до развода. Они еще крепче сжали Фрэнсиса, и умоляющее выражение в его глазах сменилось паникой.

Андреа попыталась освободить брата, расцепляя их руки, но, дотронувшись до них, она почувствовала ледяной холод. Их кожа побледнела, затем посинела. Они выглядели точно так же, как тогда, когда она думала, что кошмар «Замороженное место» последовал за ней в их дом.

Андреа сбросила их руки, высвобождая Фрэнсиса из их хватки, и дети отступили от родителей из сна как можно дальше, вжавшись спинами в стену кухни.

Сквозь тела родителей стали видны кухонные шкафы. Мать и отец медленно растворялись в воздухе, выкрикивая друг другу какие-то злые слова, которые уже нельзя было разобрать. Эти крики до боли напоминали те, под которые Андреа так часто засыпала раньше, накануне их развода, до того как дом погрузился в молчание.

Образы родителей рассеялись.

– Нет! – закричал Фрэнсис, хватая пустой воздух. – Нет! Нет! Нет!

Он в отчаянии метался по кухне, по его щекам ручьями текли слезы.

– Зачем ты это сделала, Андреа? Почему ты заставила их исчезнуть?

– Потому что они были ненастоящими, – мягко ответила Андреа. – Разве ты не понимаешь? Он хотел оставить нас здесь навсегда. Он хотел удержать нас во сне, чтобы мы никогда не нашли дорогу домой!

– Если бы это был сон, тогда была бы дверь. Я не вижу здесь двери. Где дверь? – Фрэнсис стал шарить руками по кухонным стенам, сшелушивая куски краски, затем изо всех сил ударил кулаками по толстому оконному стеклу, расколов его.

– Я не знаю! – Андреа присоединилась к ярости Фрэнсиса, сдирая краску со стен, пытаясь найти выход. Она боялась, что, если ей это не удастся, она обречет их на вечную жизнь в одиночестве в этом пустом доме снов.

В отчаянии Андреа упала на пол, в ее душе бушевала страшная буря, которая, казалось, может расколоть ее на части. Все, что у нее было, разрушено. Семья распалась. Младший брат пропал без вести.

Она не могла заставить себя продолжать искать дверь. Голос внутри нее искушал Андреа вернуться наверх, в свою спальню, залезть в кровать и начать сновидение снова, чтобы вернуть своих иллюзорных родителей. У нее была возможность остаться в мире, где она могла забыть свой безрассудный гнев и душераздирающую боль, которую она так долго в себе носила.