Цитадель: дочь света

– Ну-ну, – кивнула я. – Так он вам и сделает подтяжку лица и липосакцию консервным серебряным ножом под наркозом аля-сонная одурь.

Старик только улыбнулся загадочно.

Глава 43. Обитель зла

Антон. Светлый умный мальчик. Пластический хирург. Практически святой – во всяком случае, матери детей с «волчьей пастью» или «заячьей губой» готовы были на него молиться.. Операции детям он делал бесплатно. И очень просил не афишировать. У него в квартире были мешки яблок, картошки, вышитые скатерти, старинные иконы, мороженая рыба, персидские котята, глиняные свистульки, самодельные игрушки и горы прочей дребедени. Он потом носился с выпученными глазами, пристраивая всё это барахло. Его благодарили чем могли, чем были богаты – как бабушек-знахарок и прочих шарлатанов. Он хранил разве что детские рисунки. Иногда ему присылали приглашения на выступления деток, почти всегда – фотографии с празднований дней рождения. В такие дни у него светились глаза.

В других кругах его ценили не меньше, а уж оценивали куда как дороже. Операция у самого Антона Гольцберга многого стоила, наверное, потому, что своим пациенткам он говорил – мне плевать, что вы хотите, я сделаю так, как считаю нужным. Он мог создать из обычной женщины королеву красоты лишь слегка изменив разрез глаз или форму носа. А мог полностью перекроить лицо – это уж как повезет. Неудач у него в этой сфере медицины, пожалуй, не было. Операцию он делал только один раз. Если женщина приходила второй раз, то заносилась Антоном в список психически не уравновешенных особ и более пред его светлые очи не допускалась. Единственное исключение он сделал для молодой девушки, сильно обгоревшей на пожаре. Девочка была деревенская, вытаскивала братьев из горящего дома. Врачи, надо признать, сделали все возможное, максимально восстановив ей зрение, да и просто спасли ей жизнь. Абсолютно бесплатно. Ей не повезло – вспыхнули волосы и одеяло, которым она закрывала голову, сильно обгорели лицо и кисти рук. Зато она вытащила из огня четверых мальчишек и кошку. Антон прочитал об этой истории в газете и взялся вернуть девушке молодость и красоту. Девятнадцать пластических операций и полтора года реабилитации не сделали её красавицей с обложки журнала. Антон просто сделал её такой же, какой она была до. Разве что веснушки не вернулись. Обычная деревенская девочка шестнадцати лет, с обычными волосами цвета «мышиный хвост», курносая, глазастая – как сотни других старшеклассниц. Кто-то укорял Антона, что он не сделал ей красоту, кто-то соглашался, что так правильно, но все сходились в одном – он совершил чудо. Реабилитацию и медикаменты оплачивал Сергей. Мы были уверены, что у них с Антоном сложится любовь, но что-то не заладилось.

Антону в сентябре должно было исполниться 33 года. В хирургии он с восемнадцати лет – подрабатывал ассистентом хирурга во время учебы. Ну как сказать – учебы… Отец его сделал все, лишь бы поддержать свое единственное сокровище. Антон закончил медицинский экстерном, посещая не столько лекции, сколько операционные. Учился всему на практике, первая практика в двадцать один, самостоятельная операция – в двадцать три. К юбилею – четверти века – отец подарил ему собственную клинику. Лишь бы его чадо снова не подсело на наркотики… Конечно, он был необычным человеком. Есть такие люди, для которых промедление смерти подобно. Он был как юла – все время в движении, спал по пять часов в сутки, работал без продыха. За десять лет он совершил операций больше, чем иной хирург в сельской больнице за всю свою жизнь. У него было три секретарши одновременно – одна не выдерживала его темпа. Хирургия была его страсть, его бог, его жизнь, без неё он не мог даже и дышать. И попав сюда, в этот мир, он остался словно без половины сердца. Он здесь не выживет… Можно ли его судить теперь, что он предпочел жизнь смерти?

Можно, черт подери! Я не для того его из тьмы вытаскивала, чтобы он тут со всякой дрянью якшался.

Неожиданно мне в голову пришла странная мысль. А не дура ли я? Я, Водящая Души? Я, опытный психолог? А ведь у Антона весьма гибкая совесть. Может ли человек, полтора года убивший на восстановление лица неизвестной ему девушки, бесплатно оперировавший детишек и нередко посылавший в задницу известных звезд эстрады, хладнокровно простить убийство людей, которых он называл друзьями? Мог ли он кивнуть головой и сказать – да, я буду помогать тебе, о темный властелин? Медицина для него лишь средство – пища для безумного демона, сидящего внутри и требующего: дай, дай, дай! Он – отражение безумного Аарона, который вместо того, чтобы сидеть в своем лесу, как все нормальные эльфы, носится по степям, выискивая сирых и убогих.