Цитадель: дочь света

Потому что, как сказал Аарон – незамкнутый цикл энергии. Насколько же велика вероятность того, что Антон играет в разведчика Штирлица, он же М. Исаев, он же В. Тихонов? С теорией вероятности проблем у меня не было. Высшую математику преподавали в мое время всем, а не только математикам. Я не могла зачастую решить задачи с интегралами или производными, да что там – логарифмы и степенные функции были моим кошмаром, но теорию вероятности я полюбила всей душой. Так вот, по моим приблизительным подсчетам, вероятность того, что черный шар А внутри является белым шаром Ш, достигала 95%. Глупо, конечно, но я сразу успокоилась.

– О чем же вы задумались, госпожа Галла? – поинтересовался хозяин, которому, по-видимому, наскучил мой печальный взор.

– О теории вероятности, – честно сказала я.

– Вот как? – приподнял брови старый фашист. Он вообще виртуозно играл бровями.

– О да, – начала фантазировать я, пытаясь справится с легким головокружением. – Вот сколько Вам лет?

– Больше тысячи, – заинтересовался старик. – А что?

– А сколько у вас детей?

– Живых или в принципе?

– Всяких, живых, мертвых, законных, незаконных.

– Тех, о ком я знаю – трое.

– У них есть дети?

– У всех. Дочь подарила мне одного внука, а сыновья – каждый по два.

– Тысяча лет, – протянула я. – А сколько детей у ваших внуков? А у ваших правнуков? Сколько у вас потомков? Каково вероятность, что вы не являетесь моим дальним предком? Или, правильней сказать, какова вероятность того, что я ваша пра-пра-пра… ну и так далее?

– А какое это имеет значение? – удивился старик. – С момента рождения моей младшей внучки я не слежу за своими потомками. Это чересчур утомительно.

– Утомительней, чем завоевание мира? – мягко упрекнула его я. – Вам не понять. Для всех нас, выросших в детском доме, семья – это святое. Семья, дети – это единственное, за что стоит держаться. Это то, что останется после нас.

– Это философия людей, живущих столь мало, что не успевают перерасти низменные инстинкты, – пожал плечами фашист. – Естественный инстинкт продолжения рода. Примерно, как есть, спать и ходить в туалет. Эльфы выше этого. Они самодостаточны. Я исполнил свой долг перед сообществом, и на этом точка. Впрочем, женщины видят в материнстве какую-то особую миссию, и я даже не буду пытаться их понять.

– Тем не менее, вы не отказываете себе в пище и в питье, и в прочих удовольствиях,– заметила я.

– Ха-ха, – рассмеялся дед. – Не путай удовольствие обладанием женским телом и женской душой и заинтересованность в продолжении рода. Это совершенно разные вещи. Видит Бог, я никогда не считал аскетизм добродетелью. У меня было много разных женщин. Знаешь, какое самое большое удовольствие в жизни? Нет, не завладеть женским телом. Овладеть её душой, стать её идолом, её кумиром, её богом – вот самый большой восторг! Чтобы непокорная целовала мне ноги, а кроткая топала ногами от ревности. Чтобы любящая дочь отрекалась от родителей, а служительница Бога поджигала святой храм.

Я потерла виски. Этот дед был сумасшедшим.

– Почитайте Достоевского, – посоветовала я. – Вам понравится. Честно-честно.

– Кто это?

– Писатель такой, русский. Жаль, что у вас нет к нему доступа. Впрочем, специально для вас я бы порекомендовала «Майн Камф». У вас ведь еще нет газовых камер?

Голова болела страшно. У меня в этом мире ни разу не болела голова.

– Для меня удовольствие поговорить с женщиной, у которой столь замечательное образование. Лет двести назад я бы с радостью обсудил с вами литературу, но увы – годы берут свое. Впрочем, я, возможно, верну утраченное…

– Именно поэтому я бы проверила генеалогию, – кивнула я. – На предмет родственных связей.

Он расхохотался, запрокинув голову назад.

– Воистину, я счастлив, что не предложил цену за вашу голову отдельно от тела, – заявил он. – Хотя меня не раз посещала подобная мысль.

– Я думаю, что эта светлая мысль не раз посетит вас в будущем, – кивнула я. – А вы не находите, что моя комната довольно тесна для двоих? Может быть, вы покажете мне ваши владения?

– Совершенно забыл о вежливости, – сокрушенно вздохнул фашист. – Позвольте же, мадмуазель, пригласить вас на экскурсию по моему скромному дому!

Непринужденно болтая, мы прошлись по его дому. Действительно, довольно скромному. Впрочем, домом это было назвать сложно. Скорее, это было жилище пещерного человека.

– Некогда здесь были гномьи шахты, – просвещал меня хозяин. – В нескольких комнатках жили сами гномы, там сейчас у меня гостевые апартаменты и кабинеты, в большом зале ранее была столовая. У гномов был замечательно организован быт – тут остались и лифты, и система водопровода, и благоустроенная кухня, и освещение, и вентиляция. Однако дальше центральной части даже эльф может заблудиться – коридоры очень запутаны.

Стены этой обители были отполированы до блеска, часто попадались барельефы со сценками из гномьей жизни, полы выложены из гранитных плит разных цветов. В нишах на стенах были закреплены круглые светильники, дающие ровный холодный свет.