Цивилизация классического ислама

Сирийские города, которые можно рассматривать в качестве образцов постсельджукидской урбанизации, нам, в сущности, доступны и сегодня благодаря сохранившимся археологическим памятникам, а также описаниям их средневекового состояния, оставленным зачастую весьма хорошо информированными авторами. Они были укреплены прочными стенами и имели впечатляющие цитадели, наилучшим примером которых, наряду с цитаделями Дамаска, Хомса, Баальбека и Боеры, несомненно, является величественная крепость в Халебе, доныне возвышающаяся над своим кольцевым валом. Цитадели чаще всего прикрывали дворцы суверенов, тогда как во внешних предместьях размещались составлявшие королевскую охрану туркменские войска. Но этот милитаризированный облик, обусловленный тогдашним состоянием хронической войны против франков, не мешал городам быть при этом интеллектуальными и экономическими центрами. Это подтверждается размерами рынков, которые выходили за пределы городского центра, простираясь в пригородные кварталы, умножением фундуков

, предназначенных для мусульманских или чужестранных купцов, а также постоянным ростом числа вторичных религиозных сооружений, заполонивших защищенный и внутренне разделенный на замкнутые кварталы город.

К тому же планировка улиц в эту эпоху заметно изменилась по сравнению с принятой в более древних агломерациях. Это видно на примере Дамаска, где прежние проспекты с колоннадами, пересекавшие город из конца в конец, были замещены тесными и извилистыми улицами, а правильные кварталы постепенно исчезли под сооружениями, с трудом позволяющими обнаружить следы первоначальной планировки. Именно тогда исламский город начал принимать тот характерный беспорядочный вид, образец которого дают сирийские города, притом что его примеры существуют во множестве и в других провинциях мусульманского мира.

Подобную трансформацию можно объяснить, во-первых, возрастанием опасностей, которым приходилось противостоять горожанам в эпоху потрясений, — они были общими и для Востока и для Запада, — и самим духом исламского Закона, несовместимого с прямым вмешательством в городскую организацию, когда правитель уже не был достаточно могуществен, чтобы играть роль мецената-основателя. В то же время условия новой жизни, в частности отсутствие какого-либо колесного транспортного средства, способствовали постепенному стиранию памяти об античном городе, направляющая схема которого служила до того основой. Добавим, что в замкнутых таким образом кварталах члены различных конфессий или даже разных исламских сект не смешивались. Христиане и иудеи имели собственные кварталы, и шииты — определенное число которых еще проживало в городах Ирака, тогда как в Сирии они были вынуждены прятаться или скрывать свои убеждения, — тоже сгруппировались в особом секторе города. С другой стороны, знать имела особняки, располагавшиеся в «жилых» кварталах, отличных от кварталов обитания простонародных элементов. Таким образом, социальные барьеры осложняли конфессиональные различия, способствуя складыванию разделенного и разграниченного города, который только вследствие крупной политической революции в современную эпоху смог выйти из слишком ригидных рамок, в которые он сам себя запер.

* * *

В старом исламском городе, последовательно, как мы видели, эволюционировавшем из первоначальной имперской метрополии в маленький феодальный город, сосуществовали, как уже отмечалось, люди разных классов, если применительно к средневековой мусульманской цивилизации правомерно говорить об определенных социальных классах. Границы, которые можно попытаться провести, в сущности, никогда не были достаточно четкими, и если в отдельные эпохи в некоторых кругах, скажем в среде секретарей, обнаруживается классовое сознание, то в другом социоисторическом контексте подобный менталитет не просматривается. С другой стороны, никакого критерия из исламской идеологии вывести невозможно. Если по поводу брака, например, одни правоведы проводят различие между курайшитами, арабами и неарабами, то другие придерживаются иных принципов. К различиям социальным, основанным на богатстве, должности или образе жизни, всегда примешивались конфессиональные и этнические особенности, фактически противопоставляя мусульманина и иудея, когда речь шла о купцах, или правоверного суннита и сектанта сомнительной лояльности, когда дело касалось например, секретарей. Это осложняет изучение общества в странах ислама, в отношении которых можно говорить скорее о кругах, чем о классах как таковых.